Дед Маздай - Гривар

В нос дало резким запахом сгоревшего бензина, изрядно сдобренного маслом, и более приятным запахом свежих опилок. Точнее, он был бы приятным, будь это запах новой мебели, или какой-нибудь безделушки, что приобретает очертания под твоими когтями. Но уж никак сейчас — тогда, когда эти самые опилки летят из дерева, на котором ты сидишь! И чем оно ему вообще помешало? Сколько караванов прошли мимо этой стоянки, так нет же на мою смену попался чёртов веган, объявивший войну всем растениям!

— Смотри мне, заберу я эту пилу и в зад её тебе воткну, — зло прошептал я, цепляясь в ветки, начавшего крениться дерева.

Последний недопиленный участок ствола затрещал, не в силах больше сдерживать вес всего дерева, и лопнул. Дуб — и плевать, что это не дуб — шелестя листьями, упал на землю, и мы, кое-как увернувшись от пытавшихся нас придавить веток, вырвались из листвы, и помчались в лес, громко топая, треща сучьями, короче говоря, всячески изображая тупых перепуганных животных.

Правда, пошумев немного, мы уже тихо вернулись обратно и затаились, наблюдая за лагерем, который словно бы и не заметил происшествия. Видимо, такая картина им не в новинку — мало ли кто проживает в здешних кронах — только боец с бензопилой, бывший ближе всех к нам и успевший что-то разглядеть, выпустил пилу, и теперь гонялся за обрётшим свободу и удирающим от него на вгрызшейся в землю цепи инструментом.

Работы по обустройству, меж тем, заканчивались, лагерь успокаивался, погружаясь в сон, а значит, настало время действовать нам. Пробравшись мимо сидящих в секретах караульных — куда им разглядеть в лесу зверя, а тем более Дикого — мы вошли на территорию лагеря и, стараясь держаться подальше от костров, подобрались к легковушке, и я, положив рядом с собой свистнутую всё-таки бензопилу, принялся ковырять замок на двери. Замок был довольно-таки грубой работы, и, подцепив и повернув когтём указательного пальца левой лапы личинку, когтем мизинца — он был самым тонким из всех — правой быстро перещёлкал штифты и открыл замок. Кому нужны отмычки, когда есть когти?

— Чувствуется опыт, — не осталась в стороне от моих манипуляций Ошка, — не знала, что ты был домушником.

— Веришь, нет, но это мой первый взломанный замок. До того была одна лишь теория.

— До того ты просто выносил двери с петель, а иногда и с косяком.

— Молод был, горяч, — попытался оправдаться я. — А тут надо тихо, твою ж…

— Что там? — заинтересовавшись из-за моей реплики, Ошка из-за плеча заглянула в салон машины: — Четыре педали? На кой чёрт?

Мне тоже интересно. Нет, я, конечно, понимаю, что управление от них отличается от нашего, но не до такой же степени! Зачем им вообще четыре педали при двух ногах? Коробка у этой машины, явно, механическая, а значит педали: газ, тормоз и сцепление. А четвёртая? Раздельный тормоз или блокировку дифференциала я отметаю сразу, так как уже заглянул под машину и увидел, что, собственно, дифференциала-то у неё и нет.

— Ты видела, где устроился водитель этого пылесоса? — спросил я у Ошки, перекладывая в машину автомат и пилу.

— Не вижу, но чую.

— Тащи его сюда! Только тихо.

— А ты?

— А я в танчики поиграю.

И так, задача: вывести из строя этих мамонтов, причём сделать это надо бесшумно. Хотя, танки подождут, они нас всё равно не догонят, пока же я подошёл к двухколёсному шедевру сумрачного инопланетного гения и принялся разглядывать его подробнее. Что ж, моя первая мысль о том, что у этих движков перегревается один цилиндр, в корне не верна, ибо тут оказалось всё ещё интереснее и ещё запутаннее. Привод на вариатор был организован двойной: от двигателя и от коленвала. То есть, иными словами, при перегреве водитель перекидывал рычаг под баком, коленвал стопорился, а двигатель начинал вращаться. Так что никаких проблем с устойчивостью — с таким-то гироскопом — у мотоцикла не было, а вот повернуть на нём было проблемой.

Отрезав когтями значительные куски проводов, ведущих к свечам, перерезав ремни и проткнув шины, я направился к грузовикам и, подождав, пока караул пройдёт мимо, устроил саботаж и здесь: целых шин не осталось даже запасных, а все шланги были аккуратно нашинкованы.

И только теперь настала очередь танков. Экипажи их спали прямо под ними, греясь от работавшего весь день двигателя, но моих шагов они не услышали, и я, следя за тем, чтобы случайно не выпустить когти, дабы не звякнуть по металлу, забрался по лестнице и оказался внутри танка. Ну и хоромы! На память сразу приходит сожжённая вилла или дворец императора Гроран, в котором я лично, правда, не был. Спустившись на дно, где располагалось машинное отделение, я поотвинчивал на память несколько деталей, а потом прошёлся по всем башням и поснимал замки затворов с пушек и бойки с пулемётов. Потом такая же участь постигла другие два танка.