Станислав Лем - Мегабитовая бомба

5

В целом я клоню к тому, что четкое разграничение между возможными и нереальными сферами технических и технобиотических достижений, как всегда, трудно осуществить, поскольку очень хлопотно установить даже «серую зону» между ними, особенно в ту эпоху стремительного прогресса, в которую мы живем. Никто из живущих пока не носит в груди свиное сердце, но такое достижение представляется вполне возможным и в качестве операции, в результате которой жизнь свиньи будет использоваться для спасения человеческой жизни, может быть узаконено (цинично молчим о ветчине и колбасе из свиных останков). Встречаются даже ученые, а не только недоученные журналисты, — ловцы сенсаций, которые обещают нам скорое уничтожение болезнетворных вирусов в то время, когда мы не можем управиться даже с состряпанными людьми компьютерными вирусами, или черпание энергии из «черных дыр», или путешествия во времени через эти дыры, в то время как любой трезвый физик заверит вас в том, что чернодырные технологии сегодня — это сказки о железном волке, и даже когда удастся сконструировать такого волка, всё еще будет довольно далеко до выращивания «черных дыр» и использования их в качестве туннелей, просверленных во времени и пространстве.

6

Но поскольку (как хорошо известно) люди делают с людьми ужасные и даже смертоубийственные вещи, следует признать, что, несмотря на все предостережения, дело дойдет до экспериментов с человеческим мозгом, а я сам принадлежу к тем, кто грешил легкомысленностью, десятки лет назад описывая такие эксперименты (см. мои «Диалоги» [Книга «Диалоги», к сожалению, на русском языке не издана. Но один из диалогов, первый, тематика которого пересекается с настоящим эссе, в сокращенном виде был опубликован (см. Лем С. О воскрешении из атомов. — «Фантакрим МЕГА», 1992, №5, Минск)] , что написаны тридцать с лишним лет назад). Меня, однако, интересовала тогда не столько моральная или нейротехническая сторона таких операций, сколько последствия философского свойства в результате ужасного вторжения в то, что в конечном счете составляет единство и личную неповторимость каждого живущего человека. Поскольку же часть бывших исключительно человеческими умственных работ мы уже сумели передать технологии, вынесенной за пределы человека, поскольку чемпион мира по шахматам может проиграть компьютеру, поверхностно стало казаться, что нам уже и море по колено и что к человеческому мышлению ведет простая дорога, а препятствия с нее мы легко уберем. Это не так: мозг — столь компактная и закрытая система, что можно его даже покалечить и не заметить результатов этого благодаря чрезмерности нейронных параллелизмов, которой мы обязаны антропогенной эволюции, а потому техническое вторжение в мозг является (по крайней мере, по моему мнению) сложнейшей из сложных задач и потому можно оптимистически, а может быть, скорее пессимистически предположить, что в будущем нам предстоит заниматься немаловажной цереброматикой [Более подробно об этом см. в книге Станислава Лема «Сумма технологии» (раздел «Цереброматика»)] как результатом воздействия на уже зрелый мозг, а не как разновидностью будущей генетико-евгенической работы.

Статья написана в мае 1996 г.

1

Что общего имеет мой взгляд на мир с информатикой? Думаю, что почти всё, и постараюсь это обосновать. «Мир», или «все существующее», складывается из «вещей», о которых можно узнать благодаря «информации». Эту «информацию» вещи могут «пересылать» напрямую (как говорящий человек, как читаемая книга, как рассматриваемый пейзаж) или с помощью «чувственно-умственных размышлений». «Размышления» я поставил в кавычки, поскольку в некотором смысле, который можно определить, крыса, бегущая по лабиринту к дверце (за которой находится что-то съедобное), в этом своем поисковом движении также руководствуется (крысиным) умишком. Поскольку я намерен говорить исключительно о том, что живет благодаря «информации», я именно так определяю границы «моего взгляда на мир».

2

Каждое живое существо имеет свой (типичный для вида, сформированный за миллионы лет дарвиновской естественной эволюцией) SENSORIUM . Этого слова вы не найдете ни в словаре иностранных слов, ни в энциклопедии, и даже в Большом Варшавском словаре оно помечено значком, означающим, что лучше его не употреблять. Мне, однако, оно нужно. Сенсориум — это совокупность всех чувств и всех путей (обычно нервных), которыми информация, уведомляющая нас о «существовании чего-либо», мчится к центральной нервной системе. У человека и у крысы это мозг. Насекомые вынуждены удовлетворяться более скромными центрами. Поэтому «миры», наблюдаемые насекомым или крысой, или же человеком, — это совершенно разные миры. Эволюция принципиально сформировала живые создания так экономно, чтобы они могли воспринимать ту информацию, которая им необходима для личного и/или видового выживания. Поскольку эволюция является очень запутанным миллиардолетним процессом и поскольку живые создания или поедают живых созданий, или ими поедаемы (травоядность тоже означает поедание чего-то живого, например растений), постольку возникает громадная иерархия своеобразных конфликтов, которые упрощенно может нам дать математическая теория игр. Дело в том, что информация в результате такого положения вещей одним служит для преследования, другим — для бегства, а иным и вовсе — «ни для чего, кроме существования» (трава). Сенсориумы, которыми обладают создания, в общем отличаются, как я и говорил, экономностью. Еще недавно психология утверждала, что собаки не различают цветов, то есть все визуальное они наблюдают в оттенках черного и белого (как мы старые кинофильмы). Но теперь это мнение изменилось: собаки видят цвета. Таким образом, паук, крыса, кот, как и человек, наделены — каждый вид своим — сенсориумами. Мы располагаем в этой сфере максимальной избыточностью среди животных, ибо еще и почти что лично располагаем таким «умом», который дает нам возможность распознавать и такие свойства «мира», которые напрямую чувствами наблюдать не можем.