Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 197

Так вот, в каталогах инфракрасных пузырей выявилось значительное количество ситуаций, когда мелкие (предположительно, молодые) пузыри расположены в оболочке другого, более крупного и, следовательно, назад. более старого пузыря. Иногда в «родительской» оболочке новых пузырей ещё не видно, но уже присутствуют протозвёзды или молодые звёздные скопления, как, например, в том же RCW120. Таких иерархических объектов в первом каталоге было около 10%, во втором же их доля выросла вдвое. Причем среди них попадаются объекты двухуровневой иерархии — протозвёзды в оболочке пузыря, который сам родился в оболочке пузыря. По последним оценкамсотрудников The Milky Way Project, едва ли не каждая пятая массивная звезда в нашей Галактике рождается в одном из таких пузырей, порождённом другой массивной звездой. Потом она сама раздует вокруг себя пузырь, в стенках которого родятся следующие поколения звёзд… И получается менее масштабная, но более действенная (в силу меньшей деструктивности) версия процесса, о котором я писалнекоторое время

Когда-то давным-давно я увлечённо читал фантастическую повесть Александра Полещука «Ошибка Алексея Алексеева», в которой в литературной форме была сформулирована идея о том, что рождение одних звёзд влечёт за собой рождение других звёзд. «Звезда помогает звезде», — писал Полещук. Разумеется, считать эту мысль предвидением можно даже в меньшей степени, чем гиперболоид инженера Гарина можно считать прообразом лазера. Но вот ведь, поди ж ты, хоть и не в том виде, а идея обретает плоть!

Если будет время и настроение, попутешествовать по инфракрасному Млечному Пути можно здесьи здесь.

К оглавлению

Опубликовано03 ноября 2013

Мне не раз приходилось писать об ограниченности рационального контроля нашего поведения. На наше целеполагание влияет множество врождённых механизмов, которые формировались на совершенно ином историческом и эволюционном этапе и уже в силу этого являются анахроничными. Наш рассудок — средство для решения целей, постановку которых в типичном случае он регулирует лишь в малой степени. Тем не менее самому человеку его целеполагание не кажется иррациональным. Благодаря защитному механизму рационализациинаш рассудок с б о льшими или меньшими натяжками может объяснить всё что угодно. А в действительности на постановку целей, которые мы решаем, влияют очень странные психические механизмы; некоторые из них могли бы шокировать наш разум.

Вы знаете о феномене «зловещей долины», описанном японским исследователем Масахиро Мори в 1970-х годах? В своей узкой трактовке этот феномен касается восприятия человекоподобных роботов. К людям мы испытываем симпатию и интерес, к непохожим на людей роботам — любопытство, а вот роботы, очень похожие на людей, как ни странно, вызывают отвращение и страх. Я думаю, что трактовку этого феномена можно расширить.

Отвращение и страх вызывает похожий на меня и таких, как я, но иной; вроде бы «свой», но «неправильный свой», носитель какого-то необычного маркера.

И российское, и украинское общество сейчас расколото на части. Мы болезненно воспринимаем маркеры «неправильных своих», чувствуем иррациональное раздражение, вызываемое этими маркерами, и ищем способы его рационализировать. Вероятно, значительная часть потрясающих наши общества дискуссий коренится в примитивных врождённых программах, обеспечивающих нашу изоляцию от чужаков.

Одна из самых старых и самых поучительных историй о маркерах, отличающих своих от чужих, содержится в Книге Судей. Поучительнее всего реконструирует эту сцену Фейхтвангер в книге, которую я искренне считаю великой. Я говорю о романе «Иеффай и его дочь» (в переводе Евгения Захарина, который я цитирую дальше, — «Ифтах и его дочь»; переводчик использует еврейские имена, а не продолжает традицию русских переводов Библии). Если не читали — прочтите, эта книга доступна в сети. Благодаря этому роману я понял кое-что важное относительно идеи Бога. У Фейхтвангера акцент сделан на том, что речевой маркер понадобился не для борьбы с врагами, а для предательского уничтожения союзников. Галаадитяне, одно из колен Израилевых, воевали с аммонитянами — и в решающий момент получили необходимую помощь от другого колена, эфраимитов (ефремлян в более привычной трактовке). Галаадитяне и эфраимиты, по сути, — один народ; чуть позже, когда Ифтах станет судьёй Израильским, он объединит их, хоть и ненадолго, под своим руководством. Но в описываемый момент галаадитяне, предводительствуемые Ифтахом и его любимцем Эмином, не поделили с эфраимитами честь победы над врагами, что и привело к братоубийственной резне.