Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Вдруг я увидел человека, который стоял на видном месте в этом зале. Его я никогда раньше не встречал лично, но узнал мгновенно. Это был Тсутому Шимомура. Возможно, ФБР никогда бы меня не схватило, если бы Шимомура не разъярился из-за того, что мне удалось прорваться на его серверы, все оттуда стащить, а потом смыться, не оставив следов.

Он на меня пристально уставился.

С ним была его девушка. Они одарили меня немигающим взором, особенно девушка. Джон Маркофф тоже здесь. Он записывает что-то в блокнот.

Слушание длилось всего несколько минут. Судья-магистрат вынес решение – содержание меня под стражей без права освобождения под залог.

Эта мысль просто непереносима: я возвращаюсь в одиночную камеру.

Пока меня выводили из зала в наручниках, я прошел мимо Шимми. Он победил. Честно и справедливо. Я кивнул ему и сделал жест, как будто снял шляпу: «Отлично сработано», сказал я.

Шимми кивнул мне в ответ.

Я выхожу из здания суда в цепях и слышу сверху крики: «Эй, Кев!» Смотрю вверх: на балконе столпилась сотня папарацци. Все они наставляют на меня фотоаппараты, щелчки и вспышки не прекращаются. «О Боже , – подумал я, – все зашло гораздо дальше, чем казалось». Никак не могу прийти в себя. Как же можно было раздуть из моего дела такую историю?

Разумеется, я не увидел статью Маркоффа, когда она только была опубликована. Однако этот материал, появившийся на следующий день в New York Times , который был длиннее опуса Маркоффа, напечатанного в этой газете в День независимости 1994 года, – наверняка закрепил в общественном сознании образ Усамы Бен Митника. Маркофф цитировал Кента Уолкера, помощника федерального прокурора из Сан-Франциско. Уолкер сказал, в частности: «[Митник] явно был самым разыскиваемым компьютерным хакером в мире. Есть основания считать, что он заполучил доступ к коммерческим тайнам стоимостью в миллиарды долларов. Он представлял очень большую угрозу».

Когда 4 июля вышла первая статья Маркоффа, меня разыскивали только за нарушение предписаний условно-досрочного освобождения, но эта история оставила у читателей такое впечатление, словно я суперзлодей, который угрожает каждому американцу. Теперь репортаж Маркоффа разжег настоящий пожар по поводу меня во всех остальных СМИ. Обо мне говорили в Dateline, Good Morning America и Бог знает в каких еще крупных телепередачах. Мое фото пестрело по всем новостям на протяжении трех дней.

В общем тоне, характерном для всех этих публикаций, была статья в Time 27 февраля 1995 года. Подзаголовок был такой:

Новости от моего судебного представителя в Рейли поступали нерадостные. Меня обвиняли в 23 эпизодах незаконного использования денежных средств. 21 эпизод был связан со звонками, сделанными с моего сотового телефона, клонированного на чей-то другой номер. Еще два обвинения связали с обладанием информацией, в частности, пары «электронный серийный номер устройства/телефонный номер», которая могла применяться для такого клонирования устройств. Максимальный возможный приговор составлял 20 лет тюремного заключения за каждый звонок. Понимаете, по 20 лет за звонок !!! В наихудшем случае я рисковал загреметь в тюрьму на 460 лет.

Разумеется, все складывалось кисло, ведь 460 лет – это вам не фунт изюму. Мне никак не удавалось смириться с мыслью о том, что придется провести в тюрьме остаток жизни и у меня не будет шанса прожить жизнь хорошо и с пользой, к тому же не будет возможности провести краткие драгоценные минуты с мамой и бабушкой. Все просто хотели упечь меня в тюрьму за клонирование мобильных номеров (по федеральному законодательству, электронные серийные номера устройств считались конфиденциальной информацией). Кроме того, я действительно нарушил предписания моего условно-досрочного освобождения, наложенные на меня в 1989 году: я взломал голосовую почту Даррелла Сантоса, специалиста службы безопасности Pacific Bell, чтобы заполучить информацию по делу Teltec. Я общался с компьютерными хакерами. Однако 460 лет за эти злодеяния? Они что, уже успели поймать всех военных преступников?

Разумеется, федералы также обнаружили у меня на компьютере клиентскую базу компании Netcom, где более 20 000 номеров кредитных карт, но я даже не пытался пользоваться этими номерами. Ни один государственный обвинитель никогда не смог бы привлечь меня к ответственности по такому делу. Должен признаться, мне нравилась идея о том, что я мог бы тратить деньги с новой кредитной карточки каждый день и они бы у меня никогда не закончились. Однако я никогда не пытался делать другим людям долги. Это было бы нечестно. Моим трофеем была сама копия клиентской базы данных Netcom. Неужели это так сложно понять? Хакеры и геймеры понимают это инстинктивно. Все, кому нравится играть в шахматы, понимают, что в игре достаточно просто победить соперника. Совсем не требуется опустошать его королевство или захватывать добро, чтобы потом сделать из него деньги.