Марк Гальперин - Прыжок кита

Со временем все три лаборатории превратились в самостоятельные отделы и существовали в таком виде до окончательного расформирования ЛКБ-ЛКТБ.

А сейчас вернёмся к системам управления и роли Виталия Михайловича Валькова в развитии этих работ в стране.

До этого времени он не занимался разработкой систем, но внимательно приглядывался к этим работам. Его успех в этом направлении предопределился его общей инженерной квалификацией, опытом, который он перенял у Берга при совместной работе по многим проектам, а также здоровыми амбициями, умением наладить деловые связи в техническом, научном и бюрократическом мире.

Особенно успешно он делал это в рамках родного министерства, во всех коридорах власти которого он чувствовал себя, как рыба в воде. Старос и Берг поручали ему самостоятельное ведение многих вопросов в этих коридорах, и Виталий всегда делал это с блеском.

«Категорически вас приветствую!» – эту коронную фразу Виталия часто можно было слышать в наших электронных коридорах власти.

Многие годы продолжали работать системы управления, построенные на основе машины УМ1-НХ, а в дальнейшем и «Электроника К-200». Они стояли в цехах по производству вакуумных ламп, конденсаторов и резисторов, интегральных схем и фотошаблонов для них, осуществляли контроль готовой продукции. Кроме того, Виталий помог очень многим предприятиям пойти по его следам, создавая системы в машиностроении, металлургических производствах, энергетике и других отраслях.

Особое место занимала созданная под его руководством система оперативного диспетчерского учёта работы предприятий электронной промышленности, опередившая на многие годы появление подобных систем в стране. В то время единственно доступным каналом связи была телеграфная линия, чиновники разного уровня и представить не могли, что можно потребовать и добиться получения всех сводок и справок с отдалённых предприятий практически в реальном масштабе времени. Потребовались огромные усилия, напористость, умение убедить противников и не подвести сторонников новой идеи – Виталий был мастер своего дела. И что ещё важно: он умел добиться поддержки главного человека, который знал, насколько необходимо стране то, что они делали вместе с Вальковым.

Этим человеком был Александр Иванович Шокин.

Создание промышленной управляющей машины явилось первой работой ЛКБ, получившей высокое признание в виде Государственной премии СССР за 1969 год. Если вести отсчёт с момента закладки макетного образца – машины УМ-1 – прошло чуть больше 10 лет. Это нормальный цикл для серьёзной работы, а серьёзность её уже признана не только на родине, но и за океаном. Для дальнейшей судьбы предприятия очень важен полученный опыт внедрения машины в серийное производство и её широкое применение. Во многом это определило ход работ по следующему детищу коллектива – бортовой универсальной управляющей машине УМ-2. Переезд с чердака во дворец в этих работах не являлся какой-то вехой, все продолжали работать в бешеном темпе. Спорить, ошибаться, исправлять ошибки. Не было какой-то границы, на которой заканчивались работы по УМ1 – НХ и начинались работы по УМ-2 – это был единый процесс, и занимались им одни и те же люди. Основные технические решения по машине УМ-2 принимались в 1961 году.

Формально работы велись на основании Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 1962 года. Этот документ предусматривал создание двух поколений бортовых машин: машина УМ-2 должна была иметь быстродействие до ста тысяч, а машина УМ-3 – до одного миллиона операций в секунду.

Элементная база бортовых машин семейства УМ-2 – логические модули и интегральные ферритовые кубы памяти – описываются в электронной версии книги, в главе с таким же названием.

Проектирование и изготовление машины УМ-2 велось в течение двух лет с огромным напряжением. Слишком много решений приходилось принимать буквально на ходу. Слишком много новшеств требовало тщательной проверки и времени, а его-то у нас и не было. Было сделано шесть опытных образцов машины, и только последняя версия оказалась работоспособной и готовой пройти сложнейшие испытания, которым до этого не подвергалась в СССР ни одна аппаратура военного применения.

Испытания начались летом 1963-го и длились целый год. Проводились они по только что утверждённому новому стандарту, тогда он назывался «Мороз-2», все разработчики его боялись, как огня, а мы были первыми, непугаными и ничего не боялись. Знали, что прорвёмся! Комиссия была более чем серьёзная: во главе стоял начальник головного института Министерства обороны по радиоэлектронике генерал В. П. Балашов (автор нового стандарта), в составе были офицеры из головных институтов всех видов Вооружённых Сил (и у каждого – свои интересы), были представители Туполева и Королёва, но самое страшное – были представители на уровне Главных конструкторов многих промышленных министерств и предприятий, которые уже разрабатывали, а некоторые были близки к серийному производству бортовых машин собственной разработки. Конечно, безо всяких глупостей, без микроэлектроники, но зато своей разработки. Коллективы работают не один год, машины заложены в конкретные системы известнейших Генеральных конструкторов, и вдруг – на тебе, какая-то микроэлектроника, про которую, если и слышали, то всерьёз-то никто и не воспринимал. Их позиция была простая и предсказуемая: «держать и не пущать». Особенно запомнился Г А. Хавкин, Главный конструктор самолётной машины «Пламя», которая уже проходила лётные испытания, — он дрался, как лев! Однажды представитель Туполева ехидно спросил Хавкина: