Анастасия Николаева - Я-муары. Откровенные истории блогера

– А не получится, – злорадно взревела тетенька, – принимая вызов. – По сценарию сначала музыка. За нее вы уже заплатили.

– А я сейчас еще денег дам, чтобы ее только не было, – не сдавался Александр.

Тетенька перевела взгляд на невесту, ожидая от меня поддержки, но тут, видимо вспомнив про мою просьбу при подаче заявления перенести свадьбу на первое апреля, совсем поникла и сказала негромко: «Ладно, идите».

Нам стало ее даже как-то жалко. И мы, притихшие, встали полукругом перед ее столом.

– Давайте сюда кольца, – уже совсем буднично произнесла она. Сашка, стоявший справа от меня, стал хлопать себя по карманам. Стоявший слева Иваныч, уже травмированный потерей в нужный момент паспорта, машинально стал хлопать и по своим карманам.

Тетенька смотрела на нас все с возрастающим интересом. Наконец, тоненькие золотые ободки были не без труда извлечены из тесных жениховских брючат. Тетенька взяла кольца, прокашлялась и с чувством произнесла: «Сегодня закончилась ваша счастливая молодость!»

Больше ей ничего произнести не удалось. Может, конечно, и удалось, но слышно не было. Потому что мы хохотали как безумные, вопили и желали друг другу счастливой старости. Тетенька быстро свернула процедуру, отдала нам бумаги, заставила расписаться и указала на дверь. Таким же веселым стадцем мы вывалились на улицу и стали распихиваться по машинам.

«А кольца? – вдруг встрепенулся мой уже муж. – Кольца-то где?» – заорал он, поднеся к носу волосатую ручку безо всяких признаков кольца.

«Стибрила!!! – радостно взревел Воробьев, видимо вспомнив бандитское детство в московских подворотнях.

– Навешала нам лапши на уши, а сама колечки-то тю-тю!»

Этого Александр выдержать уже не мог. С ревом раненого бизона ринулся он обратно прямо в загсовую ненасытную пасть. Мы, юные упыри, чувствуя близкую кровь, бросились за ним. Невесты, увидев нас снова, уже сами послушно расступились и вжались в стены. Александор распахнул створчатые двери зала и проорал: «Отдайте кольца!» Стоявшие прямо у дверей только вошедшие чужие невеста и жених покорно протянули ему свои, минуту назад вынутые из кармана колечки. Занавес.

Когда, выручив все-таки свое забытое золото, мы расселись по машинам, воробьевская беременная жена, не получившая при таком раскладе никаких приятных эмоций в загсе, заявила: «Рано еще домой ехать. Нужно цветы возлагать».

Приняв идею на ура, мы задумались, а куда возлагать-то? Наше Кунцево не больно-то на памятные места богато. «О! – вдруг вспомнил Иваныч. – Тут недалеко возле булочной есть бюст Багрицкого. Там и возложим.» Бюст, действительно, был.

Стоял он на странном месте, прямо напротив булочной. Поэтому взгляд известного поэта был навсегда прикован к горам баранок и батонов в витрине. Вдоль витрины стояла ожидающая конца обеденного перерыва очередь человек из двадцати. 40 глаз внимательно наблюдали, как мы аккуратно складываем охапки цветов у грязного, закаканного голубями памятника.

Проделав все с надлежащей случаю торжественностью, мы было тронулись домой. Но не тут-то было. Воробьевская жена не знала усталости: «Э-э, – завопила она, – разворачиваемся назад. Надо забрать цветы, пока эти бабули из очереди их на рынок не сволокли». И мы послушались: беременным перечить нельзя. Под недоуменными взглядами окончательно опупевших любителей хлебо-булочных изделий мы быстро сгребли свои букеты и были таковы.

Дома, конечно, нас уже ждал накрытый стол и гости. И все было мирно. Все ели, пили, шутили. Единственно что. Александр решил отменить в этот день все шумовые эффекты и поэтому запретил гостям кричать «горько». Да гости-то особенно и не обиделись. Им было и так негорько, а целоваться они очень быстро начали друг с другом, благополучно забыв про нас.

Во главе стола, как всегда, уютно и спокойно, озаряя весь стол светом тишины, спал свекр. Те из гостей, кто знал об удивительной способности моего свекра моментально засыпать в минуты душевных волнений, не обращали на это никакого внимания. Те же, кто был не в курсе, почтительно и пугливо поглядывали на тихо спящего среди буйного застолья человека, предполагая, что это специально приглашенный на свадьбу медиум, который вот-вот в сонном трансе начнет изрекать предсказания молодоженам.

Притомившийся командовать парадом Александр вышел продышаться на балкон. Не спускавшая весь вечер с него глаз мамуля молнией метнулась за ним.

– Саша, Саша, – застонала она, яко горлица, – вбежав за зятем на лоджию. – Все не так плохо, на самом деле все даже очень хорошо! Не надо этого делать! У нас 14 этаж, – бормотала она, пытаясь оттащить моего мужа от балконных перил. Он же, в свою очередь, с ужасом глядел на маму, не понимая, что она ему хочет сказать и зачем выпихивает его с балкона. Ему же никто не рассказывал про папиного друга, выпрыгнувшего в окно загса, чтобы спастись от брачных уз.