Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Наступает день прихода. В утренних газетах – фотографии кораблей и экипажа, парадно построенного на палубе. Ко мне сотрудники уже с газетами идут, восторженно комментировать. Вроде – лук, лук, совсем нормальные люди. Прямо как наши. Зачем же с ними воевать-то? «Здрасьте, – говорю, – а я тут кто такой? Ненормальный, что ли? Чему удивляетесь?» – «Не, – говорят, – ты – сайентист, это не считается. И вообще наш человек. А они – военные». – «Ну, ребята, – говорю, – это вы фильмов насмотрелись». В общем, веду правильную линию – за мир, дружбу и сотрудничество. Это сейчас все тривиально и банально, а тогда – нестандартная была концепция.

Набилось нас человек десять в длинный старый кадиллак одного из сотрудников нашей лаборатории биофизики, и помчались мы в порт. Подъезжаем – полицейские не пускают. Оцепление. Опасаются диверсий против кораблей. Я паспортом размахиваю, свой, говорю. Полицейских это еще более напрягло. «Вот “своих”, русских, – говорят, – мы и опасаемся. Кто еще диверсии будет устраивать? Короче, если вас сами советские моряки на борт проведут, тогда другое дело. А сегодня они на берег сходить не будут, только завтра утром. Вот тогда и подходите».

Обратно поехали. Назавтра опять набились все и туда же. По дороге в порт вижу из машины: батюшки-светы, маршируют наши по бостонской улице, натурально ать-два. Все, естественно, в форме, в бескозырках с ленточками. Чистый сюр. Взвод, или, как у них там в ВМФ, человек пятнадцать– двадцать. Ну ладно, вперед. Приезжаем в порт, а там опять полицейское оцепление. Все, говорят, уже сошли на берег. Не пропустим.

– Так, – командую американцам, – все в машину и в погоню. Там на месте и договоримся.

Помчались. Доезжаем до перекрестка – налево или направо? Или прямо? Я продолжаю оценивать обстановку. «Направо, – говорю, – поскольку в той стороне небоскребы. Куда еще наши пойдут?»

Действительно, вскоре взвод нагоняем. И дальше – совестно вспомнить. Водитель наш, видимо, желая щегольнуть, делает пируэт с разворотом и визгом колес и застывает прямо у взвода. Я выскакиваю из машины и громко: «Здорово, ребята!!»

И оторопел. Поскольку «ребята» – врассыпную. Метнулись кто куда. К стене дома прижались. Лейтенант, который их вел, прыгнул в какую-то подворотню и застыл.

Я говорю:

– Ребята, да вы что? Я же свой.

– Знаем, какой свой…

Это лейтенант, очень неуверенно и заторможенно.

А тем временем мои коллеги по одному выползают из машины и сбиваются в кучу, не понимая, что происходит. Их обилие начинает пугать даже меня.

Я вытаскиваю паспорт и показываю издалека лейтенанту и всем.

– Вот, говорю, – могу паспорт показать.

– Знаем, какой паспорт… – это, опять же, лейтенант. – Товарищи, стоять по местам. Я проверю.

Лейтенант медленно выходит из подворотни и берет мой паспорт. Лицо его начинает расплываться в дрожащей улыбке.

– Товарищи, в самом деле свой.

У товарищей вид такой, какой показывают в кино, когда комендантский взвод уже поставил их к стенке и прицелились, но потом объявили, что начальник передумал.

Я показываю своих коллег и объясняю обстановку. Те, сами напуганные, подходят. Начинается вроде осторожного братания. Все в порядке.

Говорю лейтенанту, что мы из порта, хотим на корабль, на экскурсию.

– Ну, – говорит, – нет проблем. Подходи к двум часам, я выйду. Водка есть, можешь не приносить. Без ограничений.

Так и сложилось. К двум часам в порту уже образовалась огромная очередь жителей и гостей Бостона. Как оказалось, люди стояли по четыре – шесть часов, и так было всю неделю, пока корабли стояли в порту. Это еще было вызвано тем, что ни один из морских офицеров, – а они водили экскурсии, – ни один не говорил по-английски. Все шло на уровне проводки «групп» и поднятия больших пальцев. Первый день водили почти везде, а к вечеру пришла шифровка (о чем мне рассказали офицеры), что американцы в Ленинграде показывают только верхнюю палубу и что нашим следует, раз так, показывать тоже только верхнюю.

В меня офицеры сразу вцепились и обрисовали проблему с экскурсиями. Переводчик на двух кораблях только один, и он всегда при адмирале на раутах. Рауты идут постоянно, не прекращаясь. Экскурсанты задают много вопросов, и только я, как офицеры считали, мог им (офицерам) помочь. Так я и провел на кораблях практически всю неделю, водя экскурсии на пару с очередным офицером, выводя офицерские группы в город и принимая участие в подпольных «застольях».