Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

В тот январский день, когда я приехал в Милуоки, стоял такой мороз, что улицы словно побелили инеем. Город Милуоки возник в 1846 году, когда слились воедино три боровшихся за первенство поселения, расположенных вдоль широкой бухты на западном берегу озера Мичиган. Через год c момента его основания железная дорога Милуоки – Уокешо связала озеро Мичиган с внутренней частью страны, а плодородные пшеничные поля Среднего Запада – с растущим населением Восточного побережья.

Очень скоро жители Милуоки уже не только перевозили сырье, но и обрабатывали его: они варили пиво из хмеля, выделывали кожу из коровьих шкур, мололи пшеничную муку. Успех этих отраслей (а также приток немецких иммигрантов) со временем способствовал появлению широкого спектра индустрии точного машиностроения, сердцем которой стала долина Меномони – бывшее зловонное болото, которое засыпали, чтобы построить на его месте угольную электростанцию. Путеводитель по штату Висконсин, изданный в 1941 году по заказу Управления общественных работ [4], хвастался:

Промышленность Милуоки известна по всему земному шару. Огромные машинные цеха этого города выпускают самые разные изделия – от турбин весом в полмиллиона тонн до таких миниатюрных деталей, которые можно собирать лишь под увеличительным стеклом. Паровые лопаты из Милуоки копали Панамский канал, турбины из Милуоки приручили Ниагарский водопад, тракторы из Милуоки работают на полях большинства сельскохозяйственных регионов мира. Шевронные шестерни из Милуоки используются в шахтах Африки и Мексики, на сахарных заводах Южной Америки, в прокатных станах Японии, Индии и Австралии. Милуоки стал центром разветвленного индустриального колосса, известного повсюду как «мастерская мира».

Но это не могло продолжаться вечно. После Второй мировой войны лязг железных колес по стальным рельсам железных дорог постепенно сменился шуршанием резиновых покрышек по асфальтовым автострадам. Жесткие сети становились более пластичными. Начался постепенный закат долины Меномони, происходивший на фоне общего спада промышленного производства по стране в целом. США вместо вещей стали поставлять идеи. «Мастерская мира» превратилась в ненужную пряжку на «Ржавом поясе» [5]. Фабрики Милуоки были заброшены, и лишь много позже их перестроили в многоквартирные дома.

Но индустрия Милуоки не исчезла без следа. Она существует и сегодня, но уже не в центре города, а на его окраинах, что характерно для многих американских городов. Как-то ранним утром я сел за руль и отправился искать «мастерскую мира» – от своего отеля на немноголюдной Мейн-стрит в новый индустриальный район в северо-западной части Милуоки.

Я проехал мимо «Макдональдса» и еще нескольких сетевых фастфуд-заведений, а потом повернул налево у автосалона «Хонда». Над головой у меня нависали провода высоковольтной линии, затем я уткнулся в подъездную железнодорожную ветку, которая тянулась дальше еще на десяток миль к долине Меномони. Вдоль прямых и широких улиц пригорода раскинулась промзона, которой вполне могли бы гордиться Уильям Харли с Артуром Дэвидсоном [6]. На одном предприятии изготавливались алюминиевые пивные банки, в соседнем здании – шарикоподшипники. Здесь были фабрики по производству автомобильных ключей, запчастей для самолетов, металлоконструкций, резисторов, угольных щеток, спортивных талисманов и промышленных табличек («При загрузке и разгрузке установи противооткатные упоры!»). Но моей целью было опрятное коричневое здание с огромными буквами KN на стене.

Кьюбин Николсон начал свой бизнес в 1926 году с печати киноафиш в шелкографической мастерской на южной стороне Первой улицы. Со временем он также занялся вывесками для мясных и бакалейных лавок и универсамов, а в конце концов сосредоточился на рекламе табачных изделий. Напечатанные в Милуоки постеры затем расклеивали на рекламных щитах по всему Среднему Западу. Слоган компании, основанной Николсоном, – Printers of the Humongous [7], и ее печатный пресс размером со школьный автобус стоит в зале, похожем на пещеру. Установка чудища заняла у команды немецких инженеров четыре месяца, правда, они каждый второй уик-энд летали домой, чтобы повидаться с семьями. Это редкий зверь, таких по всей стране не больше двадцати. И этим утром меня ждал неприятный сюрприз, потому что зверь не издавал ни звука.

Что-то было не так с подачей черной краски. Сотрудники компании позвонили в Европу, где находится служба технической поддержки, и инженерам удалось подключиться к станку дистанционно, чтобы диагностировать проблему. Я наблюдал сквозь стеклянную стену фойе, как оператор пресса с длинной отверткой в руке вглядывается во внутренности машины, зажав между ухом и плечом трубку беспроводного телефона. Рядом со мной стоял Маркус Крисетья, специально прилетевший из Вашингтона, чтобы проследить за ремонтом станка. Он хотел убедиться в том, что подача краски тщательно откалибрована и что на лист будет нанесено строго необходимое количество каждого цвета.