Галина Мурсалиева - Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в Интернете

«Фейс-контрольщики Лас-Вегаса», администраторы «групп смерти» просили подростков «бросать им сигны» – то есть надо было нарисовать на своем теле что-то связанное с этими администраторами – их изображение или их ники и прислать фото. Девочки-школьницы откликались охотнее ребят, фото сигн, иногда на телах обнаженных, шли потоком.

В первые пять дней после публикации тысячи людей в сетях написали свои изложения на тему «алармизм публикации «Новой газеты» – термин, редко употребляемый в непрофессиональной среде, пришел в массы. А потом пошли покаянные посты от тех, кто в первый день публикации поторопился с высказыванием своего мнения. Люди посыпали себя пеплом и говорили примерно так: «В минуту слабости эмоции овладели мной, но я каюсь, теперь я прозрел! Мне объяснили, текст ужасный, а моё мнение чушь».

Бросали сигны?

Фрагмент интервью психоаналитика Оксаны Лавровой, специально для книги:

– …В коллективных историях работают коллективные матрицы – архетипы, как Юнг это называл, – там обязательно есть поведенческий аспект. Мы имеем дело с реакцией некой общественности, которая, прочитав публикацию, сомневается в том, что описанное в ней существует. Первое, что пытаются ваши оппоненты сделать, – отрицать то, что описанное вами это – факт. То есть факт, который существует. Эта реакция называется отрицание.

Отрицание смерти – давно известный в нашем культурном коллективном пространстве феномен. Бунин в своём рассказе Господин из Сан-Франциско» описывает это очень подробно: человек умер в отеле, а никто не хочет обращать на это внимания, потому что этим всё испортили. Люди приехали в отель отдохнуть, а там человек умер. Ну что это такое? И хозяин как бы виноват, это ровно ваша история, Галина. То есть вы – тот самый хозяин отеля, который обратил внимание на то, что кто-то умер. В вашем случае речь вообще о детях, а это – табуированная история. И это очень страшно. И все отреагировали ровно так же, как постояльцы отеля. Это коллективная матрица, Бунин её просто описал.

То есть испорчен вечер, в вашем случае – испортилась картина реальности. Она была хорошая или средняя, нейтральная, терпимая, а тут пришла «Новая газета» с Галиной Мурсалиевой и всё испортила, и нужно срочно съехать из этого отеля. Это реакция матричная…

Фрагмент интервью кризисного психолога Михаила Хасьминского, специально для книги:

– Я думаю, не сразу, но постепенно все дойдёт абсолютно до всех. Есть часть журналистской тусовки, которая сейчас не понимает по одной простой причине – эти люди живут как на другой планете, для них есть совершенно другая реальность. Они – элита, ну, сами для себя, естественно, тоже там такая атмосфера вполне себе сектантская. Все остальные так – мусор, который можно использовать. Это не ново, ничего нового в этом нет Для них есть там посещаемость их страниц, важно, чтобы их читали, они чувствуют себя суперкреативными. И они абсолютно уверены, что у них никогда в жизни ничего такого не случится. При всех этих факторах совершенно не нужно вообще вникать. Гибнут дети? И что? Вот правда кто-нибудь из нас вообще думал, как, например, болит лапка у кузнечика? Которую оторвали. Да фиг с ним, с этим кузнечиком. Боль другого человека – она им понятна примерно так, она просто не доходит до них. Понимаете, они просто не могут себя поставить на место человека страждущего. Это другой, параллельный для них мир.

«…Нас все время заставляют решать не те вопросы и не так их ставят», – объяснял мне когда-то давно про то, что происходит с общественным сознанием, психоаналитик Владимир Осипов. В ответах на не те и не так поставленные вопросы всегда происходит пляска каких-то невероятных домыслов, противоречий, предвзятости, выхваченных из контекста фраз обсуждаемого явления. И что еще хуже – фраз, которых даже и из контекста нельзя было выхватить, – их там просто не было. Безусловный в этом смысле чемпион – словосочетание «теория заговора».