Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

«Наверное, на блондинку я бы все-таки согласился» — подумал я, а Джеф — названный, как я теперь понял, в честь героя «Киллера» Джона By — сказал:

— Просто вы столько писали про смерть и убийства, что я подумал — вам может быть интересно. Поймите меня правильно, — пояснил он, — у меня, вообще-то, есть люди для таких акций… так что это именно подарок. И кстати, — вдруг вспомнил он, — если вас волнует этическая сторона дела, могу дать вам почитать досье на этого человека.

— Спасибо, Джеф, — сказал я, — но, видимо, я все-таки откажусь. Понимаете, я не хочу вас обидеть (да что там не хочу! я чудовищно боялся его обидеть! ), но я предпочитаю решать подобные проблемы на, так сказать, символическом уровне. Вы понимаете — кино, фантазмы, галлюциноз…

Он кивнул.

— А в реальной жизни, — продолжил я, — предпочту оставить это профессионалам. К тому же, — прибавил я, — карма и все такое…

Мы уже дошли до «Белого лебедя», где много лет назад находилось индийское кафе «Джелторанг».

— Ну, как хотите, — сказал мне Джеф, — мое дело предложить. Вы понимаете, я из лучших…

— Да, конечно, — кивнул я. Машина уже стояла наготове.

— Ну, что же, удач вам, — сказал он, — буду вас читать и дальше, — и протянул мне руку.

Пожатие было крепким — ровно в меру, без пережима, словно он точно рассчитал мою силу и счел возможным превысить ее на едва ощутимую величину.

Через минуту машина растворилась в сгустившихся сумерках, а я остался размышлять, не был ли это розыгрыш и что встречи виртуальных знакомых всегда чем-то похожи: все боятся друг друга обидеть и стремятся быть подчеркнуто деликатными.

Полгода я не вспоминал о Джефе, но месяц назад получил от него письмо. Как всегда, подчеркнуто вежливо, он писал, что, как ему известно, скоро состоится чат с датским режиссером Ларсом фон Триером, автором «Идиотов» и «Танцующей во тьме». Опасаясь неразберихи, туда допускали только журналистов. Джеф попросил меня задать один вопрос — мол, именно мнение фон Триера было бы ему особо интересно, «куда больше мнения столь любимого Вами Джона By».

По его просьбе, я спросил великого датчанина:

— Скажите, Ларс, какая версия загробной жизни кажется вам наиболее интересной и убедительной?

И фон Триер ответил, словно обращаясь через мою голову к Джефу, читающему в этот момент наши вопросы и ответы на экране своего плазменного монитора:

— Все, что мы знаем об аде, базируется на опыте нашей жизни. Поэтому после смерти может быть только лучше. Здесь же, глядя в окно, я вижу растения и животных, одержимых одним желанием — убить кого-нибудь… что за игра!

Как ни странно, в этой истории далеко не все вымысел. Во-первых, на он-лайновой пресс-конференции я в самом деле задал фон Триеру вопрос и получил процитированный ответ, а во-вторых, — предложение насчет далекого города и очень плохого человека действительно было мне сделано, хотя и в несколько других обстоятельствах.

«НасНет», январь 2001 г.

С моей американской подругой мы как-то обсуждали культурные последствия миниатюризации. В качестве феминистского теоретика она выдвинула прекрасную теорию.

Но перед тем как перейти к ее изложению, хотелось бы напомнить, что в различных версиях теоретического психоанализа — начиная, как минимум, от Лакана — большое внимание уделяется фаллосу, то есть члену в его символическом измерении. Мужчины, конкурируя в любой области, на самом деле всего лишь спорят о том, чей фаллос длиннее и больше в диаметре. Речь, повторю, идет о члене как метафоре, а не о реальном сексуальном органе. Больше денег, больше женщин, больше написанных статей и положительных рецензий — все это формы одного и того же. Да что нам Лакан! Вот проницательный Довлатов писал, даже используя все то же малоупотребительное слово на букву «ф»:

У любого животного есть сексуальные признаки. (Это помимо органов.) У рыб-самцов — какие-то чешуйки на брюхе. У насекомых — детали окраски. У обезьян — чудовищные мозоли на заду. У петуха, допустим, — хвост. Вот и приглядываешься к окружающим мужчинам — а где твой хвост? И без труда этот хвост обнаруживаешь. У одного — это деньги. У другого — юмор. У третьего — учтивость, такт. У четвертого — приятная внешность. У пятого — душа. И лишь у самых беззаботных — просто фаллос. Член как таковой («Соло на ундервуде»).