Николас Карр - Стеклянная клетка. Автоматизация и мы

Этические проблемы, порожденные перспективой создания автоматизированных автомобилей и военных роботов (кто будет контролировать работу программ, выбирать пути оптимизации, чьи намерения и интересы отражены в кодах и т. п.), сохраняют свою силу и для приложений, призванных автоматизировать нашу обыденную жизнь. По мере того как программы приобретают над людьми все бо́льшую власть, определяют стиль работы, отбирают информацию, маршрут путешествия, навязывают способы общения с окружающими, они становятся формой дистанционного управления человеком. В отличие от роботов и механизмов, люди в состоянии отвергнуть инструкции и предложения компьютерных программ, но не смогут избежать их влияния. Запуская приложение, человек просит машину стать его поводырем, то есть отдает себя на ее милость.

Приглядитесь внимательно к Google Maps. Если вы при езде по городу прибегаете к советам приложения, то оно дает не только навигационные рекомендации, а и задает определенный стиль мышления. В программное обеспечение внедрена философия места, которая, между прочим, отражает коммерческие интересы компании Google, мировоззрение и пристрастия ее программистов, а также силу и слабость программы в отображении того или иного населенного пункта. В 2013 году компания выпустила новую версию Google Maps. Вместо того чтобы представить обычную, общую для всех панораму города, Google генерирует карту, скроенную согласно потребностям и запросам путешествующего, о которых компания судит на основании собранной информации. Приложение обозначит близлежащие рестораны и другие места, о которых человеку сообщали друзья в социальных сетях. Google будет подсказывать направления, исходя из прежних навигационных предпочтений. «Вид, который представляет вам компания, – утверждают ее руководители, – уникально подобран именно для вас и всегда соответствует задаче, которую вы хотите решить в данный момент» [33].

Все это звучит очень заманчиво, но является весьма ограниченным. Google отсеивает интуицию человека, его любопытство. Он омывает заразную неразбериху города антисептиком алгоритмов. Теряется самая важная достопримечательность города, как общественного места, где живет масса самых разнообразных людей. «Урбанизм Google, – пишет известный критик новых технологий Евгений Морозов, – это урбанизм человека, пытающегося проехать в торговый центр на самоуправляющемся автомобиле. Это утилитарный урбанизм, даже, можно сказать, эгоистический, не придающий никакого значения тому, как должен человек воспринимать публичное пространство. В мире Google – это досадная помеха, которая стоит между вами и рестораном, куда вы очень хотите попасть» [34]. Целесообразность побеждает все.

Социальные сети заставляют нас сообщать сведения о себе в виде, соответствующем интересам и предпочтениям компаний, которые поддерживают эти сети. Facebook с помощью своей «временной линейки» побуждает членов сети думать о своем публичном имидже, считая его неотделимым от собственного «я». Компания хочет запереть пользователя в унифицированное «я», которое существует в неизменном виде всю жизнь, начиная с раннего детства и заканчивая смертью. Такое понимание человеческой идентичности соответствует узкому представлению учредителей сети о самости и ее возможностях. «У вас одна и только одна идентичность, – сказал однажды Марк Цукерберг. – Очень быстро подходит к концу время, когда вы имели отличающиеся образы в глазах разных людей: один для друзей, другой для сослуживцев, третий для всех остальных». Мало того, он утверждает, что «два образа одного и того же человека говорят о расщеплении его личности» [35]. Эта точка зрения совпадает со стремлением Facebook упаковать членов этой социальной сети в аккуратные и прозрачные наборы данных, выгодных для рекламодателей. Для компании здесь кроется еще одна выгода, так как отпадает необходимость в соблюдении конфиденциальности личных данных. Если многообразие образов личности говорит об отсутствии ее цельности, то попытки удержать при себе определенные мысли или поступки свидетельствуют, с точки зрения Facebook, о слабости характера. Однако сама концепция индивидуальности, которую он навязывает своими программами, является поистине удушающей. Индивидуальность – предмет не фиксированный. Она возникает в результате рефлексии и меняется в зависимости от обстоятельств. Особенно это верно в юности, когда восприятие человеком самого себя изменчиво и непостоянно и постоянно является предметом испытаний, экспериментов и пересмотров. Замкнутость в одной индивидуальности, особенно на заре жизни, может закрыть путь к росту и совершенствованию личности.