Николас Карр - Стеклянная клетка. Автоматизация и мы

Воодушевление, как, впрочем, и тревога по поводу всеобщей компьютеризации, оказалось преждевременной. Технологии девяностых годов не позволяли сделать мир прозрачным для компьютеров и роботов, а после краха доткома (большинство компаний dotcom лопнули вместе с американской биржей акций) инвесторы потеряли всякую охоту вкладывать деньги в повсеместную установку микрочипов и сенсоров. Но за последние 15 лет очень многое изменилось, и прежде всего – экономические условия. Цены на компьютерное оборудование резко упали, так же как и стоимость высокоскоростной передачи данных. Такие компании, как Amazon, Google и Microsoft, превратили обработку данных в вид коммунальных услуг. Они построили рыхлую компьютерную решетку, позволяющую накапливать огромные массивы данных, обрабатывать их на мощных центральных компьютерах, а затем рассылать на смартфоны, планшеты и пульты управления машинами и механизмами [14]. Производственные компании тратят миллиарды долларов на оборудование своих предприятий связанными с сетью сенсорами, а такие технологические гиганты, как General Electric, IBM и Cisco, надеясь возглавить создание «вселенной сети интернета», наперегонки бросились разрабатывать стандарты обмена данными. Компьютеры сейчас действительно стали поистине вездесущими. Малейшие движения человеческого мира уже регистрируются в виде потока единиц двоичного кода. Данными о людях киберсети уже пропитались насквозь. Теперь ученые Xerox PARC снова начинают казаться пророками.

Существует большая разница между набором инструментов и инфраструктурой. Промышленная революция набрала полную силу только после того, как ее технические предпосылки были внедрены в промышленные системы и сети. Строительство железных дорог в середине XIX века расширило рынки, доступные промышленным компаниям, и дало толчок к механизации массового производства и к ускорению роста экономики. Создание линий электропередач спустя несколько десятилетий открыло путь к разработке сборочных конвейеров, а с доступностью электрических приборов индустриализация проникла в частные дома. Эти новые транспортные и энергетические сети вкупе с телеграфом, телефоном и радио придали обществу совершенно иной характер, изменили мысли людей о работе, развлечениях, путешествиях, образовании и даже об организации общественной и семейной жизни. Железные дороги и электричество сделали жизнь такой, какой она даже не снилась людям в эпоху промышленных паровых машин.

Томас Хьюз в обзоре последствий строительства линий электропередач и создания электрических сетей писал в книге «Networs of Power» («Энергетическая сеть») о том, как техническая культура (деловая, а затем общая) адаптировалась к новой энергетической системе. «Люди и учреждения приспосабливались к новой технологии, – писал Хьюз. – Системное взаимодействие людей, идей и учреждений, как технических, так и гуманитарных, привело к созданию социотехнической подсистемы, придавшей мощное ускорение движению общества и техники в определенном направлении. Именно тогда технология повела за собой производство энергии, способы производства товаров и изменила образ жизни. Универсальная система растет стабильно и равномерно, а ее изменения преобразуются в диверсификацию функций ее составляющих» [15]. Прогресс нашел свою колею.

Сейчас мы достигли той же точки в истории автоматизации. Общество адаптируется к универсальной компьютерной инфраструктуре, причем быстрее, чем оно приспосабливалось к электрическим сетям, и новый статус-кво постепенно приобретает законченную форму. Уже изменились принципы, лежащие в основе производственных операций и торговых отношений. «Деловые отношения, которые когда-то связывали людей, теперь осуществляются посредством электроники, – пишет Брайан Артур, экономист и специалист по технологиям из Института Санта-Фе (The Santa Fe Institute, SFI). – Деловые отношения осуществляются в невидимом, абсолютно цифровом царстве» [16]. В качестве примера Артур приводит перевозки товаров по Европе. Всего несколько лет назад это требовало участия массы людей, вооруженных ручками и картонными папками. Они записывали время прибытия и убытия, проверяли грузовые декларации, проводили инспекцию грузов, подписывали разрешения и ставили под ними печати, заполняли документы и раскладывали их по соответствующим папкам, писали письма и звонили другим чиновникам для согласования дальнейшего движения груза. Изменение маршрута движения требовало интенсивных переговоров между представителями множества заинтересованных сторон – отправителя, получателя, перевозчика и государственных ведомств, – а значит, и горы бумажных документов. Теперь же в груз вмонтированы радиочастотные идентификационные метки. Когда он проходит через порт или другой перевалочный пункт, сканеры считывают метку и передают информацию в одни компьютеры, другие, третьи… Так осуществляется надлежащая проверка, выдача разрешений на провоз или выгрузку. При необходимости контролируется соблюдение схемы доставки и наличие дат, соответствующих статусу груза. Если требуется новый маршрут, то он порождается автоматически, а метки и соответствующие данные меняются и отправляются в архив.