Федор Кузнецов - Vozdooh

Один мой знакомый, который хорошо знает мою историю, назвал ее «colorful life», то есть очень яркая, многоцветная жизнь. И правда, чего только не было в моей не такой уж и длинной жизни, прежде чем я стал тем, кем являюсь сейчас.

Но я хочу рассказать все с самого начала и прошу немного терпения.

В первый класс я пошел в Китайский интернат № 5. Он находился в районе станции метро «Площадь Мужества», а назывался так, потому что в качестве иностранного языка здесь преподавали китайский. Дети жили здесь с понедельника по среду, потом на одну ночь отправлялись домой, и с четверга до субботы опять учеба с ночевкой. Еще до начала первого класса я узнал о том, что должен буду там ночевать, и, конечно же, я очень боялся этого дня. Сегодня, когда я писал эту главу, я спросил маму, точно ли я ночевал там с первого класса. Она подтвердила и добавила, что у меня в то время был постоянный аллергический кашель, а когда я начал там учиться, то он прошел. Интернат мама нашла по рекомендации врача, он утверждал, что недалеко от нашего дома есть станция, которая выбрасывает много угля, что и провоцирует мой кашель.

Сейчас я знаю, что у каждого свое восприятие действительности, а значит, и воспоминания о том, что и как было, тоже отличаются. Я уважаю каждую индивидуальную реальность, ведь даже после просмотра одного и того же фильма, впечатления у людей остаются разные, не говоря о воспоминаниях столь давних лет. В этой книге я расскажу всего лишь мою личную версию того, что мне удалось ощутить.

Итак, я начал учиться в Китайском интернате. Первые два года я учился неплохо, но к концу третьего класса все пошло по-другому. В тот год в России как раз ввели 11-летнее образование, и мы из третьего класса перепрыгнули сразу в пятый. Тогда же мои родители впервые поехали за границу – мама в Польшу, папа в США. Мама уже несколько лет изучала английский язык, и вскоре у нее появился настоящий шанс его попрактиковать. Папа ездил в Америку работать, а вскоре после визитов в США попал на первый в России тренинг по саморазвитию. Тогда это была абсолютная инновация для советского человека. На одно из этих занятий папа взял меня. Я помню, мне было десять лет, весна 1991-го, и там при всех папа мне сообщил, что они с мамой развелись. Когда я пишу это, у меня сжимается в животе, так же, как и в тот день. Мне было очень больно, и я тогда заплакал. Теперь я понимаю, насколько сложно было и папе сказать мне об этом. Это была часть тех эмоций, с которыми он работал на курсе, и сегодня для меня это абсолютно приемлемо.

В пятом классе моя учеба и мое поведение резко покатились вниз. Я стал хуже учиться, начал курить, хамил всем подряд, в общем, я изображал из себя «крутого». Мама была права по поводу Ольгино – папа меня баловал. У них был вечный спор о ценностях: у моего отца ценности были материальные, у мамы – более культурные и духовные. Если так посмотреть, то сочетание хорошее, и то и другое составляют баланс хорошей жизни, но мальчику по имени Федя, конечно, были больше интересны машины и рестораны. А мой папа просто давал мне лучшее, что мог дать на тот момент.

Это был конец 80-х и начало 90-х. Мое поколение знает, что это было за время. После развала Союза все хотели наконец-то заработать. Мои друзья и одноклассники недавно мне рассказали, что тогда я в их глазах был очень крутой, потому что у моего отца был Fiat Uno. Вы представляете себе эту машину? У нас это было круто, а в Европе это просто машинка, самая дешевая модель. Такое было время, и да, я тогда был крутой говнюк.

Вокруг нашего интерната жили ребята, местная шпана. Все мои одноклассники были не местные. Если ваше детство прошло в 90-е, то вы должны помнить, что подростку в одиночку соваться в другой район не стоило. Ты мог получить просто за то, что находишься на «чужой территории». Естественно, мы были в постоянных контрах с местными. Мы называли их «бомжами». Не потому, что им было негде жить, а просто потому, что мы не знали, где они живут, мы-то жили в интернате.

Однажды «бомжи» кричали нам со двора, чтобы мы спустились к ним «на стрелку». Они кидали камушками в наши окна, но мы были на четвертом этаже, и никто не собирался к ним спускаться. Я помню, как я подговорил одного из парней помочиться на них из окна, и он это сделал. Это было очень смешно, только за это мы поплатились. У нас была вечерняя прогулка во дворе, и вдруг они окружили нас, я помню только крики: «Бомжи!!!», мы сразу разбежались в разные стороны, но кое-кому все-таки попало. У нас было ноль организации, и мы не были готовы к нападению. К чему я все это веду? Сейчас, сейчас… еще чуть-чуть.