Рушель Блаво - Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой

– А как вы сами поступили бы, Макс, оказавшись на месте кого-нибудь из этих учителей? – неожиданно спросил Матилал.

– я не стал бы дожидаться возвращения назад, в сталинское время, и попытался бы сбежать, – ответил парень не задумываясь. Но минуту спустя добавил: – Впрочем, толком не знаю. Детей, порученных тебе, бросать нельзя. Но я обязательно сумел бы их спасти, чтобы они не стали жертвами произвола властей.

– А теперь ты, Максим, подумай о своей ситуации, – резко сменил тему я, чувствуя, что сейчас его душа открыта для исцеления. – Ты, подобно твоей покойной тетке, отвергаешь реальность. Ты не желаешь признать факт гибели Анны, непрерывно фантазируешь, как она чудом спаслась, беседуешь с ней.

– Именно эти образы, доктор Рушель, и заполняют мое сознание, причем даже тогда, когда я работаю или бываю вынужден общаться с окружающими, – признался он. – Невыносимо допустить, что она лежит где-то под слоем песка среди массы других мертвых тел, и я никогда не смогу узнать где именно…

– Ты не уезжаешь из Таиланда, потому что здесь иногда встречаешь свою жену, но еще не представилось случая с ней заговорить?

– Да, я встречаю ее нередко, и другие не раз видели мою жену живой и здоровой. Однако вот ведь странность – заметить ее удается как-то мельком, среди уличной толпы. Анна взглянет, улыбнется, помашет рукой и тут же исчезнет.

– Но ты же, Максим, сам говорил мне, – напомнил я, – что все эти призраки не более чем психическая зараза?

– Вы правы, говорил. Видимо, эта эпидемия и меня прихватила.

– Нет, Макс, это неправда. Ничем ты не болен. Здесь что-то другое, и для тебя лучше было бы рас- за

сказать нам с Матилалом, как именно все обстоит на самом деле.

– Один американец, тоже доброволец-поисковик, посоветовал мне непрерывно воображать, как я спас мою жену, и думать, что она жива, но не имеет возможности встретиться со мной. Есть такой способ воскрешения мертвых. Так сказал мне этот американец, сославшись на книжку какого-то целителя. Не помню только фамилию. Таким способом он сам воскресил своего погибшего в Таиланде сына и теперь нередко встречает его случайно в людных местах. Я решил действовать точно так же и рад видеться с Анной хотя бы мимоходом. Я живу мыслью, что с ней все в порядке. Но уезжать отсюда мне никак нельзя, иначе она исчезнет навсегда, Я не должен ее предавать. Пока я здесь и постоянно думаю о ней, моя жена имеет возможность ходить по земле и видеть солнце.

Я мысленно послал Матилалу просьбу о содействии в исцелении Максима, и мой индийский друг понял меня без слов.

– Ты никого не воскрешаешь, друг, – строго обратился он к парню. – Только понапрасну мучаешь себя и тревожишь душу своей покойной жены. Ты препятствуешь ей расстаться с прошлой жизнью окончательно и обрести новое рождение среди людей.

– Но я погибаю от боли и скорби, – глухо проговорил Максим. – Я не могу отпустить мою Анечку и не знаю, как без нее жить дальше.

– Боль утраты, – промолвил я, – это частица вчерашнего счастья, ушедшего в прошлое. Прими эту боль так, как ты принимал былое счастье любви. Не бойся испытать полностью горечь утраты, и для тебя откроется новая страница жизни.

Эти сказанные мною слова разбили стальные оковы горя, сжимавшие сердце Максима. Он рыдал, уткнувшись головой в теплый ствол дерева, под кроной которого мы стояли. Повинуясь неслышному зову, я посмотрел вверх – там, среди буйства свежей листвы мелькнуло милое юное женское лицо, обрамленное копной пышных волос. Я успел заметить прощальную улыбку, светившуюся в прозрачных зеленых глазах. Но Максим не видел ничего, словно ослепнув от слез. Это были исцеляющие слезы – необходимое выражение скорби, возвращающее человека к реальности.

Острое горе нуждается в слезах. Если человек отвергает факт утраты и мысленно пытается удерживать умершего среди живых, ищет призрачной встречи с ним, отгородившись от других людей прозрачной, но непробиваемой стеной, горе разрушает личность, бесповоротно губит здоровье. Необходимо признать существование границы, разделяющей мир мертвых и мир живых, и накрепко закрыть ворота смерти. Только слезы скорби свидетельствуют о подлинности такого признания. Стремясь воскресить невозвратно ушедших, мы рискуем превратить всю нашу планету в аномальную зону, где прошлое, подобно топкому болоту, поглощает реальность и лишает нас будущего.

Вскоре настал день нашей с Матилалом поездки в Героиновый монастырь – буддийский центр лечения и реабилитации наркоманов. Находится этот монастырь недалеко от Бангкока, и поэтому мы планировали совместить поездку с проводами Максима, решившегося покинуть Таиланд и возвратиться к своей обычной жизни на Родине. Теперь я был за него спокоен – эмоциональный кризис миновал, и молодой человек уже не нуждался в целительской помощи.