Максим Котин - Пионеры Кремниевой долины. История первого стартапа из России, покорившего мир

Через его руки прошли сотни ненавистных советскому режиму литературных памятников человеческой жестокости и подлости, и за многие из них он рисковал получить несколько лет тюрьмы. При этом Пачиков входил в совершенно официальное общество книголюбов, из тех, что существовали в СССР почти на каждом предприятии и должны были способствовать популяризации идеологически выверенной советской поэзии и прозы.

Помимо полного барахла это общество распространяло и более-менее приличные вещи. Ради них Степан набирал все, что ему давали. Его старания не остались незамеченными, и однажды книголюбу вручили почетную грамоту «За активное распространение общественно-политической литературы».

Знакомство с Кристофером Инглишем оказалось судьбоносным: именно он сообщил Пачикову, что в общежитии издательства «Прогресс» открылась перспективная вакансия вахтера. Степан ухватился за эту возможность не раздумывая – и с радостью променял шитье кимоно на просиживание штанов.

Работая вахтером, он мог получать деньги, ничего не делая. Кроме того, общежитие, строго говоря, было не общежитием, а многоквартирным домом, где проживали преимущественно иностранные сотрудники «Прогресса». А знакомства с иностранцами в закрытой от мира стране сулили советскому гражданину новые, хоть и неопределенные и опасные, возможности.

Не веря в легенду о сотруднике Академии наук, некоторые жители дома считали Пачикова офицером КГБ, которого отрядили за ними присматривать. Должен же был вездесущий Комитет госбезопасности держать переводчиков под колпаком – как и всех других владельцев иностранных паспортов, потенциальных саботажников и шпионов?

Степан часто носил отцовские офицерские рубашки. Отчасти из уважения к его памяти – отец умер вскоре после тбилисской истории. Отчасти оттого, что в Советском Союзе не так-то просто было отыскать хорошую мужскую сорочку. Эти рубашки только укрепляли подозрения обитателей дома в том, что их новый вахтер совсем не тот, за кого себя выдает.

Однако не все жильцы оказались подвержены общей паранойе, и однажды один из них, финн Аки Паананен, решил пойти ва-банк и спросил: не поможет ли ему Степан разобраться, как извлечь толк из этого ящика с кнопками, называемого персональным компьютером? Ящиком оказался Commodore 64 – один из первых массовых персональных компьютеров.

Его дебютная версия Commodore PET появилась в 1977 году, за несколько месяцев до Apple II, того самого изобретения, которое открыло новую эру в цифровой индустрии и превратило предприятие двух Стивов – Джобса и Возняка – в одну из самых успешных американских IT-компаний.

Прежде доступом к вычислительным машинам наслаждались лишь ученые и сотрудники корпораций – компьютеры были слишком громоздкими и дорогими для частных пользователей. Цена доходила до нескольких миллионов долларов, а аренда достигала десятков тысяч в день. Commodore, Apple, а потом и британский Sinclair Research в начале 1980-х вывели на рынок машины принципиально другой категории – сравнительно компактные и недорогие, они предназначались для домашнего использования.

За несколько лет люди оценили возможности, которые давали персональные компьютеры. Они позволяли набирать и редактировать тексты, работать с таблицами и даже играть, управляя, к примеру, нарисованными каратистами на ринге или даже космическим кораблем. Корабль, впрочем, выглядел довольно условно, поскольку обозначался одними линиями – сквозь его корпус просвечивали звезды.

Commodore 64, который приобрел финн Аки Паананен, был третьей, самой популярной, моделью в линейке американской фирмы. Продажи этой модели исчислялись миллионами штук.

Несмотря на массовость, компьютер выглядел не слишком простым в освоении. При включении на синем экране загоралась надпись «Ready» и на следующей строке – белый квадратик, на месте которого появлялась буква, если пользователь нажимал клавишу. Первое, что обычно приходило в голову нормальному человеку, – ввести слово «Привет» и нажать «ввод». В ответ на это машина выдавала загадочную надпись: «?Syntax Error».

Пачикова трудности не испугали. Он умел программировать на БЭСМ-6 – советской полупроводниковой вычислительной машине, которую выпускали с конца 1960-х. А в лаборатории Академии наук он работал с мини-компьютером фирмы Wang.

Степан попросил оставить ему на время «ящик» и инструкцию и за несколько ночей разобрался в Commodore 64 настолько хорошо, что сумел не только обучить хозяина азам пользования, но и создать клавиатурный драйвер, который позволял печатать по-русски.