Даймонд Джон - Голодный и Бедный! Как полный голяк, скудный бюджет и жажда успеха могут стать вашими главными конкурентными преимуществами

Ладно, тут я немножко польстил начальнику, но не совсем, потому что Марк Бернетт на своем жизненном пути столкнулся с таким полным голяком, какого не видывал ни один из героев этой книги. В наши дни Марк широко известен публике как один из самых преуспевающих телевизионных продюсеров в своей сфере. Журнал «Тайм» назвал его одним из самых влиятельных людей нашего времени. На счету у Марка более 3000 часов телевизионного эфира в прайм-тайм, в том числе такие проекты, как «Бассейн с акулами», «Выживший», «Кандидат», «Голос» [26]. Однако большинство телезрителей и не подозревает, что Марк родом из рабочего лондонского пригорода, где он еле-еле сводил концы с концами.

Отец Марка работал в ночную смену на местном заводе «Форд»; мать трудилась по соседству на фабрике, производившей автомобильные аккумуляторы, – в вечернюю смену. Так что, в целом, Марк вырос в фабричном городке, где все дома были как близнецы, у всех жителей была одинаковая работа, одинаковые мечты и одинаковые жизненные обстоятельства.

– Я даже не замечал, что у нас туго с деньгами, – вспоминает Марк, – потому что все вокруг жили точно так же .

Именно так и обстоит дело во многих работящих семьях. Мама и папа вкалывают до седьмого пота, чтобы прокормить семью и обеспечить крышу над головой, а дети не замечают их жертв, – или замечают, но гораздо позже. Когда с деньгами совсем плохо, родители берутся за дополнительную работу, но дети и этого не замечают. Однако Марк тем и отличался, что все это замечал. Даже ребенком он обращал внимание на детали, на то, что у каждой истории всегда есть скрытый слой. Именно этот навык помог Марку впоследствии завоевать такой успех на телевидении: он великолепный рассказчик, и ему есть что рассказать – свою историю.

В родительских рассказах одним из скрытых слоев, который уловил чуткий мальчик, был постоянный мотив сожаления об упущенных возможностях. Дома у Марка это сожаление прямо-таки витало в воздухе.

– Мама вечно твердила, что им с отцом стоило бы открыть свое дело, и как жаль, что они так и не собрались , – вспоминает Марк. – Или же они сожалели, что не накопили денег и не открыли пивную. Мама вечно мечтала о лучшей жизни .

Марк сделал из этого свои выводы. Он понял, что не хочет впоследствии испытывать такие сожаления. Он боялся упустить хорошие возможности, и именно это, по его словам, заставляло его шевелиться.

– Многие люди боятся попробовать что-то новое, потому что боятся неудач, – рассуждает Марк. – Для них страх перед неудачей так велик, что они сужают свои возможности, обедняют свою жизнь – довольствуются обычной работой, живут заурядной жизнью. Но я боялся не только заурядности. У каждого свои страхи, верно? Большинство людей или стремится к удовольствию, или убегает от страха. У меня же был свой страх: я боялся, что когда-нибудь вспомню прошлое и буду сожалеть, что не рискнул, не дерзнул, что унаследую сожаления своей мамы. Я еще в юности боялся будущих сожалений. Так что меня не очень пугало, потерплю я неудачу или нет. Меня волновала, главным образом, перспектива расхрабриться и попробовать. Я хотел действовать, пытаться.

Первым решительным шагом, который предпринял Марк, было то, что он пошел в армию – в парашютные войска, где рабочая этика, усвоенная им от родителей, была выражена еще сильнее. В армии Марка окружали упорные и трудолюбивые люди, которые считали, что для безделья и слабости оправданий нет. Марк даже поучаствовал в боевых действиях в Северной Ирландии и на Фолклендских островах. Армейское окружение закалило его дух и выковало из него борца, то есть дополнительно подготовило к будущей карьере телевизионного продюсера. Ведь продюсер – это человек, от которого вся команда ждет, что он будет ее лидером.

Накануне демобилизации Марк задумался о дальнейших планах, и все чаще мысли его возвращались к тому, чем он НЕ хочет заниматься. Он размышлял методом исключения. Как и многие начинающие, он не мог выбрать четкую цель, однако ему удалось отсеять то, что ему не по нраву. Главное, что понял Марк: он не хочет вкалывать на фабрике, как его родители, и не хочет упустить другие возможности.

– Папа работал всю жизнь, – вспоминает Марк, – и платили ему пятьдесят фунтов в неделю, то есть столько же, сколько я получал в армии на всем готовом, на казенных харчах. Я подумал, что способен на большее и не намерен ограничиваться таким мизером.