Егор Гожулян - Эмоциональный интеллект. Как управлять своими эмоциями

Вот тебе один мыслительный эксперимент, впервые предложенный Филиппой Фут в 1967 году 10. Итак, ты находишься за рулем трамвая, у которого отказали тормоза. Ты можешь повернуть либо налево, либо направо (у тебя есть переключатель, который переводит рельсы из одного положения в другое). Если ты повернешь налево, то задавишь человека, который привязан к рельсам и никак не может освободиться. Однако справа – трое людей на тех же условиях. У тебя есть только эти две альтернативы, трамвай нельзя затормозить, людей нельзя освободить, нельзя призвать супермена, который всех спасет. Нужно просто решить, куда ты повернешь.

Очень надеюсь, что твой ответ был «налево». Почти все, разумеется, выбирают смерть одного, а не троих. Здесь важно даже не то, куда ты повернешь, а почему. Большинство отвечает, что «надо выбирать меньшее зло и минимизировать потери». И это рациональное решение: ситуация безвыходная, повернуть мы куда-либо обязаны, так уж лучше налево.

Продолжим. Теперь ты на мосту и наблюдаешь за всей этой картиной сверху. Кто-то очень плохой повернул направо и едет на троих бедолаг. И тут рядом с собой ты видишь большущего такого мужика, который, перегнувшись через перила, стоя на цыпочках, смотрит вниз. Вдруг ты понимаешь, что можешь спасти тех троих, для этого нужно аккуратно подкрасться к мужику сзади и, схватив его за пятки, перекинуть через перила вниз. Сделаешь ли ты это? Если примешь решение сделать, то за остальное можешь не беспокоиться: у тебя точно хватит сил перекинуть толстяка, он ничего тебе не сделает, у тебя никогда не будет проблем с законом по этому поводу, и вообще, никто и никогда об этом не узнает. Так что, перекинешь ли ты мужика?

Если честно, твой ответ не так уж и важен (мало кто перекидывает). Важно то, что с точки зрения формальной логики эти две ситуации идентичны: и в первом, и во втором случае ты решаешь, умрет один или трое. И ведь мы согласились с тем, что надо минимизировать потери, а стало быть, мужика надо перекинуть. Если бы эту задачу решал компьютер, для него не было бы никакой разницы. Но для человека она есть. Эмоции вносят свой вклад. Дело в том, что два этих сценария обрабатываются нашим мозгом по-разному. Когда мы решаем, нажать ли на кнопку переключателя, эта задача носит отвлеченный характер, мы как будто не чувствуем своей вовлеченности в происходящее. И совсем другое дело – собственными руками убить человека, чтобы выжили другие. Вмешиваются отделы мозга, отвечающие за эмоции. Теперь мы внутри этой истории, мы принимаем в ней непосредственное участие. Задача превратилась из абстрактной в личную, и сразу же поменялось наше отношение к ней. Вот поэтому нам так легко советовать товарищу, как поступить в той или иной ситуации, ведь мы знаем правильный ответ: «этот человек/работа не подходят тебе, ты достоин лучшего. Уходи, да поскорее». Но как только мы сами оказываемся в похожих обстоятельствах, то резко теряемся, от нашей мудрости не остается и следа, потому что теперь это касается нас лично. Нам гораздо проще решать чужие проблемы, чем свои, потому что эмоции всегда вносят свой вклад в наши решения.

Вышесказанное касается не только глобальных вопросов в духе «жизнь или смерть». Невролог А. Дамасио описывает случай с одним своим пациентом по имени Эллиот, история которого стала хрестоматийной и с 1982 года по сегодняшний день кочует из одного учебника нейрофизиологии в другой 11. Этому пациенту сделали операцию на головном мозге и удалили небольшую опухоль. Его IQ никак не изменился, память и внимание не пострадали, но с тех пор Эллиот перестал испытывать эмоции. Фотографии расчлененного трупа, обнаженной женщины и табуретки вызывали у него один и тот же отклик, а именно – никакой. Казалось бы, этот исключительно рациональный человек, лишенный груза эмоций, должен принимать очень правильные взвешенные решения. Но нет, Эллиот был больше не способен это делать вообще. Он мог потратить несколько часов на выбор шариковой ручки, которой будет писать. Синяя или черная? Если ты решаешь, какого цвета будут записи в твоем ежедневнике, ты руководствуешься одним единственным критерием: нравится/не нравится. Но именно этот параметр был теперь для Эллиота недоступен, и способность принимать даже простые бытовые решения была катастрофически деформирована. У Эллиота начались проблемы на работе. Он по-прежнему помнил, что в четверг в 14.00 у него назначена встреча с крупным инвестором, но мог запросто пропустить ее ради покупки нового степлера. Он не мог решить, что важнее. Поначалу его жалели, но в конце концов уволили. Примерно так же поступила и его жена, утверждавшая, что ему вырезали не только опухоль, но и сердце. В семейных диалогах или ссорах он стал абсолютно безучастен и равнодушен. Он мог пропустить родительское собрание или игру сына в Малой бейсбольной лиге, потому что по телеку шел фильм про Джеймса Бонда. Кто сказал, что это менее важно? Когда терпение закончилось, жена забрала детей и ушла. В конце концов, Эллиот превратился в бомжа, его подобрал брат и отвел к Дамасио. И самое интересное, что вся эта катастрофа его не тяготила, ему было все равно.