Уильям Дэвис - Индустрия счастья. Как Big Data и новые технологии помогают добавить эмоцию в товары и услуги

Компании, построенные на принципе диалога и совместного контроля, – еще одна отправная точка для ума, направленного не внутрь себя, а наружу. Одно из преимуществ компаний, совладельцами которых являются сотрудники, заключается в том, что в них трудно организовать психологический надзор, столь привычный для менеджеров корпораций с 1920-х годов. В тех организациях, где права и значимость сотрудников закреплены в уставе, нет нужды в несколько ироничных высказываниях кадровиков о том, что «сотрудники – главный актив компании». Только когда у подчиненных складывается ощущение, что они – одноразовый товар, их приходится убеждать себя в том, что это вовсе не так.

Компании должны признать, что можно найти оптимальный вариант ведения диалога, отойдя от двух крайностей – полное отсутствие последнего (позиция Фредерика Тейлора) и ситуации, в которой диалог не прекращается ни на секунду. Выступая за демократизацию бизнес-структур, я не хочу сказать, что всегда должно быть демократизировано абсолютно любое решение. Хотя довольно проблематично утверждать, будто сосредоточение власти в компании лишь у определенного круга людей идет всем на пользу. Выступающим за иерархию на рабочем месте и верящим в то, что она эффективна, сокращает издержки, а также является единственным фактором, который заставляет все работать, следует более внимательно ознакомиться с результатами исследований о несчастье, стрессе, депрессии и пассивности на рабочем месте. И тогда такие люди увидят, что современная структура организаций не справляется даже с самыми элементарными вещами.

Если, по подсчетам института Гэллапа, отсутствие счастья ежегодно обходится экономике США в триллион долларов из-за снижения продуктивности и незаплаченных налогов, то, возможно, оптимальный вариант между «Тейлором» и «постоянным диалогом на рабочем месте» больше тяготеет к последней крайности? Консультации и беседы, цель которых заключается лишь в том, чтобы люди почувствовали свою значимость, совершенно бесполезны и доказывают работникам лишь обратное. Важно не пытаться внушить людям чувство, будто они представляют ценность для компании, а перестроить саму организацию таким образом, чтобы сотрудники по-настоящему ценились в ней, и тогда они действительно будут ощущать себя лучше.

Создать организационные структуры, которые ставят на первое место коллективное обсуждение, очень непросто, прежде всего из-за отсутствия соответствующих практики и опыта. В 1961 году литературный критик Реймонд Уильямс предположил, что людям необходимо научиться демократическому диалогу, и поэтому его стоит практиковать в компаниях и местных общинах. «Именно институты обучают нас видению мира, и теперь становится очевидно, что у нас недостаточно институтов, которые обучали бы нас демократии [272]», – говорил он. Примеры успешных совместных компаний и организаций доказывают правоту Уильямса: со временем люди учатся обсуждать проблемы своего микрообщества и не пытаются использовать демократические структуры как вентиляционное отверстие для своих частных жалоб и своего несчастья. Однако им требуется поддержка и помощь, чтобы они смогли этому научиться  [273]. Показателем того, насколько наша политическая культура изменилась за последние 50 лет, является то, что, вместо того чтобы учиться демократии, мы учимся покорности перед судьбой и самоосознанию – то есть беззвучным отношениям с самим собой вместо «громких» отношений с другими людьми.

Стресс можно рассматривать в качестве медицинской проблемы, однако одна из причин его возникновения кроется в том числе и в политический сфере. Специалисты, которые изучали стресс в более широком социальном контексте, знают, что он возникает при потере человеком контроля, то есть причина его стресса – в нестабильности его деятельности и во властном менеджменте, а не в теле и психике. В 2014 году Джон Эштон, президент организации Faculty of Public Health, заявил, что Великобритания должна постепенно перейти на четырехдневную рабочую неделю, чтобы избавиться от проблем, связанных с переработкой и недоработкой и тем стрессом, который сопровождает эти два явления  [274].

Сегодня в рамках утилитаризма постепенно сближаются экономика и медицина, превращаясь в единую науку о счастье. Кроме того, параллельно на сцену выходит монистическая фантазия о единой мере человеческой оптимальности. Измерения тела становятся равны измерениям продуктивности и прибыли. Это нужно критиковать и этому нужно противиться. Мы должны настаивать на том, чтобы стремление к здоровой жизни и стремление к деньгам не сливались в одно  [275]. И здесь можно действовать по-разному: начиная с защиты общественной системы здравоохранения и заканчивая протестами против надзора на рабочем месте, а также отказом от использования приложений и устройств, чья цель – превратить наши фитнес-достижения в денежный эквивалент.