Роман Антошин - От наркомана до миллионера

— Что, не очень похоже на зверюшку?..

— Не очень…

— А это она и есть! Колобка не узнаёте?!..

По мне, так Колобок очень даже подходит для предложенной категории. Но психиатр долго не соглашался принять мою версию. В итоге вышел содержательный диалог с врачом — зверюшка ли Колобок и достаточно ли он неведом.

Всё шло своим чередом: утром я вмазывался и шел в дурку, после больнички опять вмазывался и шел спать. Так прошло десять дней, и новая вожделенная справка была готова.

30 ноября 2002 года мне стукнуло девятнадцать. Осенний призыв продолжался и шанс обуть солдатские сапоги ещё был. В военкомате мне и матери объявили программу жизни Романа Антошина на ближайшие два года. Через несколько дней я получаю повестку и меня отвозят на Ставропольский сборный пункт. Туда приезжает отборочная команда из воинской части 83320 и отвозит группу призывников в Московскую область в учебную часть войск связи. Там из меня готовят специалиста, и еще полтора года я служу в другой строевой части. Единственное, чего не было в этой программе, — наркотиков. И в глубине души меня это радовало, я смертельно устал, был вымотан, надеялся, что наркоту достать в армии непросто, и пагубная страсть пройдет сама собой. Если бы…

Сбой в намеченном плане обнаружился уже в Ставрополе. Мне все-таки пришлось проходить медкомиссию в военкомате, и одна пожилая докторица, осматривая меня, сокрушенно покачала головой:

— Да на нем живого места от уколов нет. Куда ему в армию? Законченный наркоша!

Поднялся шум. Я возмущался не меньше других, началась беготня по кабинетам, вмешалась Ирма Борисовна. Оказалось, совестливая бабка, которая не боялась сказать правду, была не в курсе, что «всё уплочено». Рот ей заткнули довольно быстро.

Еще одна проблема случилась, когда я находился на сборном пункте. Приехал «купец» в погонах со списком отправляющихся служить в стройбат, и там оказалась моя фамилия. Как так?! Я позвонил матери — надо срочно исправлять ошибку. Какой стройбат, если я рожден для войск связи? И этот вопрос уладили…

На сборном пункте, в огромной казарме на полтысячи, не меньше, человек, я провел пять суток. Режим был не армейский, приятели свободно приносили мне ханку и я, вмазанный, сносно себя чувствовал. Но что будет дальше?

Наконец, из подмосковной части прибыл лейтенант Морозов. В его списке из тридцати новобранцев для учебки связи был и я…

Поезда с призывниками обычно пассажирские, но идут вне расписания, а потому долго. От Ставрополя до Москвы мы ехали почти двое суток. А что значит, когда запертая по вагонам толпа молодых парней едет, надолго прощаясь с вольной жизнью? Это, однозначно, круглосуточный загул с водкой и анашой. Предвидя проблемы, лейтенант Морозов приказал на остановках никому за выпивкой не бегать, а водку покупать прямо у него. Он разрешил запрещенное в обмен на порядок и отсутствие ЧП. Понимая намек, мы с одним парнем собрали с остальных денег, домашней еды и отнесли положенный налог лейтенанту. В армии в роли такого мытаря, сборщика налогов на мирное сосуществование, мне приходилось выступать неоднократно.

В общем, ехали весело. Я спокойно кололся, растягивая, как мог, небольшой запас ханки, ребята пили — никто никому не мешал. Но без происшествий не обошлось. Одному новобранцу стало слишком «весело», и он начал буровить, не взирая на запрет старшего. Морозов наказал его сразу же — отметелил в тамбуре, отбив ему голову так, чтобы и другим неповадно было. Лейтенант был не дурак и знал, что за избиение срочника ему влетит — можно и статью огрести — поэтому вовремя подсуетился. Я оказался в числе первых, кто подписал объяснительную записку лейтенанта, как свидетель. Мол, в пьяном виде новобранец такой-то несколько раз ударился лицом о полки, стенки и двери вагона. Морозов меня приметил — такого лояльного Антошина полезно иметь в помощниках.

И вот в воскресный день я очутился в казарме. На ближайшие полгода мой адрес — не дом и не улица, а «в/ч 83320, Московская область, Домодедовский район, поселок Барыбино». Воскресный день я не зря отметил, потому что напоследок так вмазался, что плохо соображал, где нахожусь. И это не прошло мимо моего нового непосредственного начальника — старшего сержанта Антона Козлова. Он взял меня на заметку, как потом оказалось, к моему счастью.

Как в тумане прошли обычные рутинные дела для новобранцев: баня, выдача обмундирования, размещение в казарме. Козлов сказал мне, что я должен запороть тест на способность к обучению азбуке Морзе. Это значило, что меня возьмут в 1 взвод 7 роты. Там обучали радиорелейной связи, но постигал эту науку я недолго — занялся хозяйственными делами.