Яна Афанасьева - Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

В тот момент мне казалось, что я будто бы сошла с трапа межгалактического лайнера и намерена завтра же покорить мир. Я просто обязана была купить этот дом и потратить все свои сбережения на пятнадцать лет вперед, чтобы понять: обратного пути нет. Назойливые напоминания о том, что мой ребенок способен устроить пожар, а сама я развестись, умереть, потерять работу или стать инвалидом (и поэтому должна немедленно выключить отопление и начать экономить на спичках), даже не обескураживали, они исходили из параллельного мира и были адресованы кому-то другому.

Лучше бы тогда ко мне приставили психотерапевта, чтобы ходил за мной по пятам, хвалил, ободрял и на все лады повторял, какая я умница, красавица, как мне все легко дается. Я бы на радостях сделала все втрое быстрее. Не подкинуть ли кому идею такой сервисной службы?

Нина никак не могла понять, почему мне нужно жить в Дюссельдорфе, если работать я собираюсь в Бонне. Каждый день ездить 80 километров туда и обратно? Ей казалось, что я что-то не договариваю. Ну как объяснить жителю Кельна, что другого такого города, как Дюссельдорф, просто нет?!

Кельн против Дюссельдорфа – это безнадежно. Это даже не Москва против Питера или Рио против Сан-Паулу. Это чумазые детишки с ободранными коленками из дворовой песочницы против воспитанников школы Монтессори. Кельн – это вечный недострой и дороги, на которых никогда не заканчивается ремонт. Кельнский собор, конечно, красив, но лично у меня не проходит ощущение, что из всех этих многочисленных арок и сводов вот-вот поползут змеи, полетят вороны и страшные жабы заквакают по углам. В Кельне прекрасно себя чувствуют люди, которым много не надо («и на том спасибо»), а в Дюссельдорфе – рай для тех, кто ask for more [4] .

Туристы и бизнесмены проезжают через Дюссельдорф, занимаются своими делами, заключают сделки, опустошают кредитки и с трудом могут вспомнить, как выглядит город. Это потому, что настоящая дюссельдорфская жизнь открывается только посвященным.

Дюссельдорф, возможно, самый ненемецкий из германских городов. Местные жители гордятся своей японской диаспорой, японскими ресторанами, парикмахерскими и спа. Здесь иначе, чем в других городах Германии, относятся к погоне за дешевизной. Вы можете экономить на спичках, если вам нравится, но, скорее всего, будете делать это втихаря. Если пасмурным апрельским днем вы решите прогуляться по Königsallee [5] в норковом манто, то наверняка не будете одиноки. Это город моды, дизайна, рекламы и медиа, консалтинга, торговых ярмарок – своего рода «новых денег». Дюссельдорфцы отдают должное традиционным немецким праздникам, народным гуляньям и рейнскому карнавалу, но никогда не теряют при этом лицо. Карнавал по-кельнски – это пиво рекой, танцы до упаду и поцелуи с незнакомцами. Карнавал по-дюссельдорфски – это минимум маскарада, а лучше совсем без него: сидеть в баре, пить мохитос и наблюдать за полудикой, нелепо разряженной толпой, которая, скорее всего, нагрянула из Кельна. Дюссельдорф воспроизводит лучшее, что есть в разных городах мира, не гнушается экспериментами, сарказмом, откровенным выпендрежем и даже плагиатом, но жителям этого города присуще чувство меры, поэтому заимствования не выглядят вульгарно или неуместно.

В некоторых городах не обязательно родиться, но, как только туда попадаешь, сразу чувствуешь свою волну и попутный ветер. Разрешите представиться: сноб дюссельдорфский, обыкновенный.

Люблю осень в Германии, солнечно-рыжую, умиротворяющую, оставленные на дорожках сухие листья, латте и журнал из привокзального кафе, несколько минут на платформе в ожидании скорого поезда ICE , смешные кепочки проводников, пассажиров первого класса с лэптопами, дремлющих по дороге на работу. Если ты не проводишь в дороге с работы и на работу по два часа в день, это не настоящая немецкая жизнь. Ни в одной другой стране мира я не встречала такой разницы между сволочными отношениями в офисе и радушием соседей. Иногда кажется, что в Германии люди специально стараются работать подальше от дома, чтобы успеть переключиться в нужный режим.

Самый простой способ благоприятно выделиться в немецкой корпорации – дождаться, когда коллега совершит ошибку, и немедленно наябедничать. Это я поняла спустя месяц после начала работы, долго ждать не пришлось. Ябедничество на работе никого особенно не удивляет, кроме разве что иностранных специалистов. Немецких школьников с малых лет приучают к мысли, что ябедничество – верный способ поддержания порядка и восстановления справедливости. Тут считается совершенно нормальным и даже отчасти благородным делом доложить учителю о том, что сосед по парте списывает или тайком на уроке проверяет смс-сообщения.