Ираклий Патарая (младший) - Как обычному человеку со средней зарплатой успеть в течение жизни стать миллионером

Вот несколько его бизнес-проектов. Когда мои родители развелись, мы жили в трехэтажном доме. Дом покупал мой отец. Дедушка рассудил так: «Авто (мой отец) уже не сможет так ухаживать за своей семьей, как тогда, когда был в семье, до развода. Я не работаю. Надо срочно придумать источник дохода». Проведя несколько месяцев в раздумьях, он придумал план. Причину продажи дома он озвучил так: «Здесь очень крутой подъем, и в зимний период, когда наступают морозы, машина не может подняться до дома. Надо искать дом на равнине». В действительности главными причинами продажи были:

1. Купить меньший по размерам дом, чтобы остались деньги для дальнейшего содержания семьи, которая оказалась без кормильца (моего отца);

2. Купить такой дом, в котором имелась бы возможность заработать.

И нашел. Новый дом располагался в ушелье между двумя горками, в центре города. Он находился позади Абхазского Государственного Университета. Начиная с конца августа, студенты ходили в поисках квартир для найма. Сзади дома в нашем дворе стоял одноэтажный маленький однокомнатный домик для такого случая. Но мой дедушка не остановился на этом. У него были золотые швейцарские часы с золотым ремешком. Он продал только ремешок (но не сами часы) за 1000 рублей и на эти деньги пристроил две комнаты в нашем дворе возле дома (даже не потратил денег, отложенных для нашего пропитания, оставшихся от продажи трехэтажного дома). Каждую комнату мы сдавали за 70 рублей в месяц. За год выручили 1400 рублей (10 месяцев × 70 руб. × 2 комнаты). И так в течение следующих 14 лет (в 1992 году началась война). Отдача от инвестиций была почти в 20 кратном размере.

Следующим жизненным вызовом для моего дедушки стал арест и 10 лет тюрьмы, присужденные его сыну. Мой дядя был безобидным человеком, и все были удивлены таким приговором. Дедушка стал думать, как прокормить семью своего сына. Ко всему прочему, нужны были деньги также для того, чтобы носить передачи в тюрьму к сыну. Не могу сказать с уверенностью, сколько времени понадобилось, но выход он нашел. С помощью маклера договорился с одним подмосковным заводом, чтобы те арендовали целый трехэтажный дом (где раньше жила семья моего дяди) под санаторий для своих сотрудников на два года. Семью дяди отправил жить к родителям невестки. Завод, в свою очередь, продавал путевки своим сотрудникам, которые приезжали в течение всего года отдыхать в Сухуми. Администрация завода, бухгалтера, директор, его заместители приезжали отдыхать летом, а обычные рабочие покупали путевки в другие времена года. Оплату произвели предоплатой за 2 года – 48 000 рублей. Маклер забрал 16 000 рублей, а остальные 32 000 рублей остались моему дедушке. И это еще не все. Сотрудниками «санатория» были оформлены моя мать и моя бабушка. Бабушка и так подметала двор, а сейчас ей еще и платили за это 120 рублей в месяц. Дедушка сам заслужил должность администратора санатория (тоже с определенным окладом). Ко всему прочему, дом давно не ремонтировался, и завод позаботился отремонтировать весь дом и прислал из Москвы бытовую технику (телевизоры, холодильники и т. д.). В «Договоре об аренде» ничего не было упомянуто про мандариновый урожай, который ежегодно собирался с сада во дворе. Этот урожай был полностью в распоряжении дедушки. Все были в плюсе: дедушка получал арендную плату, ремонт недвижимости, зарплаты за обсуживающий персонал, завод заработал на продаже путевок своим сотрудникам, сотрудники смогли за умеренную цену отдыхать на черноморском курорте. И какие были «затраты на инвестиции» моего дедушки? Я точно не берусь сказать, но, наверное, рублей 100 на расходы на бензин и телефонные разговоры с Москвой, и эта цифра, думаю, сильно преувеличена. Такие комбинации в советские времена были из области фантастики и для 99,99 % советских людей считались немыслимыми.

Моя мать Луиза была очень теплым и отзывчивым человеком. Она была такой заботливой матерью, что, наверное, Всевышний решил: «Такая чрезмерная заботливость испортит Ираклия» и забрал ее к себе. Она погибла от взрыва снаряда во время войны в Абхазии. Мне тогда было 22 года. Она была специалистом по английскому языку и в то же время закончила музучилище. Но она нигде не работала, и всей ее заботой был уход за детьми. Ни один родитель не ходил в школу чаще, чем моя мать. Она приходила в школу каждый день, и я все время стыдился этого. Просил ее не приходить в школу, но она не слушалась, потому что боялась, как бы я не попал в дурной круг общения и не стал наркоманом или преступником. Сейчас я понимаю, что она не могла сделать ничего лучшего, даже если бы работала и зарабатывала кучу денег. Она всегда твердила мне: «Ираклий, учи английский язык. Это очень важно». Но тогда «международным языком» для нас был русский, а английский был далеко на задворках. Она обогнала свое время как минимум лет на 25. Сегодня ни один мой однокласник не знает английского языка, и все они завидуют моим знаниям.