Коллектив авторов - Пособие по общественным связям в науке и технологиях

Взаимопроницаемость науки и общества и их разнородные связи накладываются на растущую фрагментацию «аудиторий», медиа и их социальных функций. Научные организации и деятели науки все более разнообразят свои подходы и действия, в том числе в сфере коммуникации, что делает проблематичным дальнейшее использование таких привычных терминов, как «научное сообщество», предполагающих внутреннюю общность и приверженность особым нормам и ценностям (Bucchi 2009; 2014). Не менее важно осмыслить и исследовать определения и разнообразие « аудиторий» в научной коммуникации. Традиционно используемое понятие «аудитории» несет в себе идею пассивной «целевой» аудитории читателей и зрителей, к которой обращаются покровительственно. Нельзя отрицать, что немалая доля аудитории потенциально может остаться отлученной от взаимодействия с наукой и связанной с ней деятельности. Тем не менее очевидно, что социальные изменения, в описаниях современного общества связанные с чувствами неопределенности, риска и недоверия, наряду с изменением медиатехнологий и их использования играют важную роль в переопределении и увеличении количества площадок для научной коммуникации. Эти перемены требуют от исследований в области научной коммуникации более точных карт взаимосвязей между наукой и обществом.

Сегодня цифровые медиа, помимо всего прочего, дают научным организациям и ученым возможность предоставлять конечному пользователю беспрецедентное количество и разнообразие материалов: например, интервью с учеными, тематические подборки новостей, видео. С учетом того, что научные организации все активнее ведут работу по связям с общественностью, это приводит к явлению, которое можно назвать кризисом посредников . Этот кризис не специфическая черта научной коммуникации или даже научной журналистики, в кругах которой он активно обсуждается, но он весьма важен для всей этой сферы. Привычные посредники в сфере научной коммуникации – газеты, журналы, теле- и радиопрограммы, научные центры и музеи, традиционно служившие фильтрами и гарантами качества информации – утрачивают свою роль. Возможно, какие-то ожидания относительно того, что цифровые медиа заново откроют науку широкой общественности (Trench 2008a), оказались ошибочными или преждевременными, но все более широкое использование интернета заставляет ученых воспринимать его как нечто большее, чем просто канал распространения научной информации.

Приведенные выше соображения подводят нас к тому, чтобы тщательно обсудить тему качества в научной коммуникации. Профессионалы обычно гарантируют качество, полагаясь на бренды и репутацию своих СМИ. Читатели, зрители и посетители, как правило, принимают как должное, что материалы, подготовленные отделами науки The New York Times или Il Corriere della Sera , транслируемые по Би-би-си и представленные в экспозициях главных научных музеев и выставок, будут высококачественной выжимкой идей и открытий, просочившихся из научных сфер. Но современный переизбыток информации заставляет пользователя стать более компетентным, а это требует новых определений качества. Научно-общественная коммуникация сегодня должна быть достаточно зрелой, чтобы перейти от героического периода , когда рассказывать о науке можно было как угодно , к стадии, когда критерий качества становится главным для всех участников процесса. Это подразумевает разработку показателей и стандартов предоставления материалов и делает более важной проблему оценки информации (см. написанную Нересини и Пеллегрини главу этого пособия). По мере того как в социальных сетях развиваются основанные на взаимном доверии механизмы оценки самых разных сфер деятельности, например туризма, нечто подобное может возникнуть и в оценке научной информации. Считать гарантией ценности и аутентичности научных публикаций то, что они проверены компетентными специалистами, едва ли будет эффективно. Это еще и серьезный вызов той практике связей с общественностью, которую ведут научные организации, и, следовательно, оценке значения этих институций для общества (см. написанную Борхельтом и Нильсеном главу этого пособия).

Ко всему прочему, прерывается и традиционная последовательность коммуникативного процесса (обсуждение в среде специалистов – дидактическое представление – передача широкой общественности, она же популяризация ). Дидактическое и обращенное к широким массам представление науки больше не является, как в теории Куна, неизменяемой страницей, высеченной на камне победителями в борьбе за установление новой научной парадигмы (Kuhn 1962). Даже музеи, хранилища образцовых научных окаменелостей , все чаще устраивают выставки, посвященные текущим и спорным проблемам науки {7} 7 Ранний обзор, касающийся неоднозначности некоторых посвященных науке выставок, находим в работе (Gieryn 1998); см. также статью Шиле, публикуемую в этом пособии. . Пользователям научной информации все легче получить доступ к процессу исследований и напряженным дискуссиям, идущим в среде специалистов. Некоторые следствия этой новой тенденции ярко отразились в таких историях, как «Климатгейт», когда в 2009 г. в интернете была выложена электронная переписка климатологов, обнажившая аспекты их общения, обычно скрытые за кулисами процесса производства научного знания, или в истории об открытии так называемых быстрых нейтрино в 2012 г., когда споры между специалистами разворачивались публично и в реальном времени {8} 8 Концепцию «закулисья» впервые предложил Гоффман (Goffman 1959); применительно к научной коммуникации (см. Bucchi 1998; Trench 2012). Недавний обзор и анализ случая с «Климатгейтом» (см. Grundmann 2013). . Требуется все более тщательный анализ общественных коммуникаций, чтобы судить о том, как и кем определяются сущность и характер такой коммуникации при обмене информацией внутри науки и между науками.