Анна Винер - Зловещая долина. Что я увидела, попав в IT-индустрию

И еще меня соблазнил динамизм и широта мышления отрасли высоких технологий, оптимизм и ощущение перспективы. Никто из моих знакомых в издательствах ни разу не праздновал повышения. Никто из моих коллег не стремился заглянуть в завтрашний день. В ту пору немного отраслей или организаций могли предложить то, что сулила сфера высоких технологий: будущее.

Большая часть профессиональной сети учредителей – венчурных капиталистов с портфолио других стартапов – жили в области залива Сан-Франциско. Директор по развитию с ностальгией говорил о Калифорнии.

– Могу сказать, что Сан-Франциско – это лучшее место для молодых, – сказал он мне. – Вам действительно нужно постараться попасть туда как можно скорее.

Мне захотелось выпалить ему, что я не старая: мне всего двадцать пять. Вместо этого я ответила, что постараюсь.

Из Сан-Франциско все мои знакомые уже уехали. Наша группа окончила колледж в самый разгар рецессии, и если большинство из нас потянулись в Нью-Йорк судорожно хвататься за неоплачиваемые стажировки и прочие обломки потерпевшей крушение экономики, то отправившиеся на Западное побережье не предались отчаянию. Решили пересидеть и заняться творчеством. Жили в залитых солнцем квартирах, работали неполный день и с головой ушли в безудержный загул. Свободно экспериментировали с галлюциногенами и открытыми отношениями, курили травку, спали до вечера и пили целыми днями, ходили на БДСМ-вечеринки, а потом уплетали буррито. Играли в группах и не чурались секс-индустрии. Выходные проводили в горах, в лесах или на пляже, в кемпингах или в пеших походах, а также предавались иным оздоровительным занятиям, веселившим нас в далеком Нью-Йорке.

Эта утопия протянула недолго. За ней, по рассказам друзей и подруг, наступил позднекапиталистический апокалипсис. Аренда взлетела до небес. Художественные галереи и концертные залы закрылись. Бары заполнили двадцатилетние парни в футболках с корпоративными эмблемами, никогда не допивавшие пиво и недовольные, если кто-то курит на тротуаре слишком близко к двери. В ночные клубы они ходили в беговых кроссовках. Вместо «тысяча» говорили «к».

Сайты знакомств наводнили рохли, в списке любимых книг прилежно перечислявшие руководства по бизнесу, а на обед заявлявшиеся в рюкзаках с логотипами работодателей. На секс-вечериках молодые гендиректора жаждали общения исключительно с таким же молодыми гендиректорами. На ежегодном гей-параде рядом мои подруги, в блестках, крошечных безумных лифчиках и под экстази дефилировали рядом с классно выкрашенными, стильными, семейно-ориентированными передвижными платформами, чей дизайн разработали гетеросексуальные менеджеры цифрового маркетинга.

Город начал уступать незамедлительно оплачиваемым желаниям недавних выпускников с большими банковскими счетами. Даже Окленд становился не по карману художникам и писателям, работавшим сомнительными инструкторами йоги или кассирами продовольственных магазинов. Друзья и подруги говорили, что работы не стало – за исключением высокотехнологических компаний, где никто из них, разумеется, работать не захотел. За пару лет все они уехали облагораживать запущенные кварталы Нового Орлеана или Лос-Анджелеса или поступили в аспирантуру, а маршруты их отлетов и отъездов обрели двойной смысл панихид по любимому городу, переставшему, по их единогласному уверению, существовать.

Когда я весной летала в Сан-Франциско на собеседование о работе в службе поддержки пользователей стартапа, занимающегося дата-аналитикой, подругам, покинувшим область залива Сан-Франциско, я словом не обмолвилась. Я опасалась их реакции, узнай они, что я ищу работу в IT-индустрии и надеюсь сотрудничать с теми, кого они обвиняли в своем отъезде, с теми, кто обломал им весь кайф. В аэроэкспресс я села, чувствуя себя предательницей и чужачкой.

Через милый сердцу миллениалов сайт аренды спален в чужих домах я сняла у пары за пятьдесят комнату в квартире в Мишн. Приложением я воспользовалась впервые, и на ступеньках великолепного викторианского особняка почувствовала себя диккенсовской сироткой, ребенком на пороге нового приключения. «Добро пожаловать домой!» – всплыла в голове реклама с сайта аренды, яркими красками живописующая семейное тепло. Вопреки превозносимому приложением единению, уюту, жизни, обогащенной новыми знакомствами и впечатлениями, хозяева встретили меня холодно – напоминанием о том, что это в первую очередь сделка.