Джеймс Доти - Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца

Несколько часов спустя, возвращаясь домой на машине, я поставил диск, который Джун дала мне накануне. После первых нескольких аккордов я поддал газу и на всех парах понесся по трассе.

Голос Джун наполнил салон – зазвучала ария «Хабанера» («Любовь – мятежная птица») из оперы Бизе «Кармен». Я прибавил громкость и открыл окно, чтобы ветер дул мне в лицо. У Джун был дар. Своим пением она действительно могла пробуждать в людях чувства. Своим голосом она трогала сердца, и даже в записи он будоражил не меньше.

У каждого из нас есть этот дар – устанавливать связь с окружающими. С помощью музыки, живописи, поэзии или просто благодаря тому, что мы слушаем другого человека. Сердца способны общаться между собой миллионами способов, и пение было способом, которым Джун достучалась до моего сердца.

От музыки у меня заныло сердце. Голос Джун был таким красивым! Я позволил разуму задуматься о том, что могло случиться, пройди операция неудачно, и на глаза у меня навернулись слезы. Я ощутил прилив благодарности за то, что Джун сможет и дальше делиться своим даром с людьми, и это чувство вызвало новые слезы. Я не мог похвастать оперным голосом, но это не мешало мне чувствовать, насколько пение важно для Джун. В ту секунду больше всего на свете мне захотелось очутиться дома и обнять тех, кого я люблю. Благодарность переполняла меня. Благодарность за то, что мне удалось спасти Джун. Благодарность за то, что я могу быть врачом.

Идти по жизни с открытым сердцем может быть больно, хотя и не настолько, как с наглухо закрытым. Мне никак не удавалось найти компромисс между необходимостью быть бесстрастным нейрохирургом и желанием устанавливать с окружающими, в первую очередь с пациентами, эмоциональную связь.

Я без конца думал о Рут, сожалея, что не могу сейчас, будучи взрослым, задать ей тот же вопрос, что в детстве: «Почему?» Что подтолкнуло Рут протянуть мне руку помощи, в то время как остальным было на меня наплевать? Рут не была богатой, у нее хватало проблем, но ее сердце было открытым, и, увидев человека, нуждающегося в помощи, она не могла пройти мимо. Тогда почему те, у кого всего в избытке, делают так мало, чтобы помочь нуждающимся? И почему те, у кого мало материальных благ, все равно готовы поделиться с теми, кому в жизни повезло еще меньше? Почему одни люди, такие как Рут, изо всех сил пытаются помочь, а другие поворачиваются спиной к тем, кому помощь необходима?

Это не были досужие размышления. Я с головой погрузился в научные исследования и начал общаться со специалистами, изучавшими схожие темы. Я уже постиг секреты мозга – настало время с таким же усердием посвятить себя тайнам, которые таит сердце.

С тех пор мне удалось установить, что сострадание – это инстинкт, причем, вероятно, один из древнейших. Последние исследования показали, что даже животные способны пожертвовать многим, чтобы помочь представителю своего вида – а то и другого! – попавшему в беду. У людей инстинкт сострадания развит еще сильнее: в нашем мозге зашито желание помогать друг другу. Его можно обнаружить уже в двухлетних детях.

В человеческом мозге выделяют так называемое центральное (или периакведуктальное) серое вещество, и его связи с орбитофронтальной корой головного мозга во многом отвечают за проявление заботы. Этот участок мозга активируется, когда мы видим, как другие испытывают душевные или физические страдания. Выходит, в нас от природы заложено стремление заботиться о тех, кто в этом нуждается, помогать им. Делая что-нибудь для других, мы стимулируем центр удовольствия в мозге, причем сильнее, чем когда сами что-то получаем. А если мы становимся свидетелями того, как кто-то другой помогает людям, это побуждает и нас проявлять больше сострадания.

Обезьяны заботятся о больных и раненых сородичах, совята делятся пищей с менее удачливыми соседями по гнезду, а один дельфин помог спасти выброшенного на берег горбатого кита.

Все мы слыхали неточный перевод знаменитой фразы Дарвина «survival of the fittest» – «выживание сильнейших», в то время как точный перевод – «выживание наиболее приспособленных» – гораздо лучше отражает суть естественного отбора. В сущности, только выживание самых добрых и отзывчивых способно гарантировать долгосрочное благополучие вида. В ходе эволюции мы научились действовать сообща, вместе вскармливать и воспитывать детей, совместно добиваясь процветания каждому во благо.

В тот день я плакал из-за Джун, как с тех пор плакал из-за каждого пациента, хотя никогда больше не позволял эмоциям мешать проведению операции. Нет ничего постыдного в том, чтобы чувствовать чужую боль. Напротив, это прекрасно, и мне кажется, именно благодаря данной способности мы все оказались рядом друг с другом в этом мире.