Роджер Ловенстайн - Когда гений терпит поражение

Эти правила входят в катехизис торговли облигациями. Они предопределяют общую матрицу доходности и спредов по долговым облигациям во всем мире. Правила столь же замысловаты и неизменны, как и догматы какой-нибудь мировой религии, поэтому неудивительно, что Меривезер, державший в кейсе розовые четки и карточки с молитвами, счел эти правила удовлетворительными. Стремясь к знаниям, он забрасывал своих боссов вопросами, как забрасывает профессоров вопросами студент-теолог. Почувствовав, что новый работник – из числа многообещающих, руководители Salomon доверили ему операции с облигациями государственных ведомств. Вскоре после этого город Нью-Йорк почти обанкротился, и спреды по облигациям разных ведомств увеличились. Меривезер счел, что рынок ошибся (конечно же, не каждый орган власти собирался банкротиться), и скупил все облигации, какие только мог. Спреды действительно сократились, и сделки Меривезера принесли миллионы [11].

Появление Группы арбитражных операций, созданной Меривезером в 1977 году, знаменовало неуловимый, но важный сдвиг в развитии Salomon. Так была создана модель, которую впоследствии, в 1990-х годах, в точности, элемент за элементом, предстояло воспроизвести и LTCM. Группа превратилась в полигон, где Меривезер привыкнет рисковать по-крупному, получая удовольствие от риска. Salomon всегда занимался операциями с облигациями, предпочитая приобретение и продажу облигаций для клиентов как сравнительно более безопасный бизнес. Но возглавляемая Меривезером Группа арбитражных операций стала главным подразделением, которое рисковало собственным капиталом компании. Поскольку поле деятельности было новым, конкурентов у Меривезера было немного, а прибыли – очень, очень высокими. Как и в бизнесе, унаследованном от Экстайна, Меривезер главным образом играл на сближении спредов – скажем, между ценой фьючерсного контракта и ценой лежащих в его основе облигаций или между ценами двух разных облигаций, – а также ставил на увеличение спредов. Люди, с которыми Меривезер заключал сделки, могли быть страховщиками, банками или спекулянтами, но это обычно не интересовало его и он ничего не хотел об этом знать. Время от времени инвесторы могли впадать в панику и вытаскивать свои деньги из сделок, что приводило к тому, что спреды еще более увеличивались, а Меривезер нес убытки, во всяком случае, временные. Но если у него были средства, позволявшие продолжать ранее взятый курс, время срабатывало на него, и он получал свое вознаграждение или же ему помогал его опыт. В конечном счете спреды всегда сближались. Это и было уроком, который Меривезер усвоил из казуса Экстайна, на этот урок он опирался через много лет, возглавляя LTCM. Но был и другой, не менее ценный вывод, тоже заложенный в бизнесе Экстайна, и Меривезер, возможно, сделал бы его, если бы к нему не пришел столь быстрый успех: хотя убыточная сделка потенциально вполне способна принести прибыль (разумеется, при условии, что с самого начала она должным образом продумана), время, когда такой момент наступит, может прийти слишком поздно, чтобы трейдер умел извлечь из этого какую-то пользу, следовательно, пока сделка «созревает», трейдеру грозит разорение.

К началу 1980-х годов Меривезер был одной из молодых и ярких звезд компании Salomon. Его застенчивость и непроницаемое лицо игрока в покер отлично сочетались с его трейдерскими талантами. Уильям Макинтош, партнер Salomon, интервьюировавший Меривезера при приеме на работу, сказал: «У Джона ум устроен как капкан. Нет ни малейших признаков, по которым можно было бы догадаться, о чем он думает». Бывший коллега Меривезера, писатель Майкл Льюис, повторяет эту характеристику в книге «Покер лжецов» [12]: «У него на лице всегда было одно и то же лишенное какого-либо значения, полунапряженное выражение – и когда он выигрывал, и когда проигрывал. Думаю, он обладал врожденной способностью держать под контролем те два чувства, которые обычно губят трейдеров, – страх и алчность, и это сообщало ему то благородство, какое только может быть свойственно человеку, страстно преследующему свою цель» [13].

Досадно, что в книге Майкла Льюиса столь сильный акцент сделан на предполагаемом случае, когда Меривезер, как утверждается, осмелился сыграть с Гутфрåндом в покер, поставив на кон 10 миллионов долларов, и не просто потому что эта история представляется апокрифом, но потому что прославляет безрассудную дерзость, которая несвойственна Меривезеру [14]. Наш герой являлся священнослужителем просчитанной азартной игры. Он вел себя чрезвычайно осторожно и никогда не жертвовал ничем своим. Его происхождение, семья, прошлое были настолько неведомы его коллегам, как если бы, по словам одного из них, он «провел линию на песке» и отсек все это. Меривезер был настолько замкнутым человеком, что даже когда делом LTCM пестрели заголовки прессы, некий журналист из «New York Times», попытавшись выяснить, есть ли у Меривезера братья и сестры, довольствовался тем, что привел ошибочное мнение друзей, полагавших, что Джон был единственным ребенком в семье [15]. Для трейдера такая скрытность – отличное качество, но это было еще не все. Меривезер, вероятно, ощущал, что ему недостает некоего преимущества, какого-то особенного качества, вроде того, что он нажил себе на связях, заведенных в средней школе, нечто такого, что выделило бы Salomon среди всех других компаний, занимавшихся торговлей облигациями.