Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Конечно, в реальной жизни все наоборот. Американский журналист и сатирик Генри Менкен однажды сказал, что богатый человек – это тот, кто зарабатывает на 100 долларов в год больше, чем муж сестры его жены. И некоторые экономисты, хоть и с небольшим опозданием, пришли к выводу, что он был прав [109]. Исследователи Дэвид Наймарк и Эндрю Постлвейт проанализировали большую выборку американок, имеющих сестер, чтобы определить, почему одни женщины предпочитают ходить на работу, а другие нет. Учтя все наиболее распространенные объяснения – безработицу на местном рынке труда, образование и опыт работы женщин и тому подобное, они нашли веские доказательства, подтверждающие правоту пессимистичного наблюдения Менкена: в их выборке женщина с очевидно большей вероятностью устраивалась на работу, если муж ее сестры зарабатывал больше, чем ее собственный муж.

Экономист из Корнельского университета Роберт Франк, автор книги Luxury Fever («Лихорадка роскоши»), весьма убедительно доказал, что относительное богатство, или размер моего куска экономического пирога по сравнению с куском пирога моего соседа, – чрезвычайно важный фактор, определяющий для нас полезность. Он предложил участникам опроса сделать выбор между двумя мирами: в мире А ты зарабатываешь 110 тысяч долларов, а все остальные по 200 тысяч долларов; в мире Б ты зарабатываешь 100 тысяч, а все остальные 85 тысяч. Франк объяснял людям: «Цифры этих доходов отображают реальную покупательную способность. Ваш доход в мире А даст вам возможность иметь дом на 10 процентов больший, чем тот, который вы сможете себе позволить в мире Б, на 10 процентов больше обедов в ресторанах и тому подобного. Выбирая мир Б, вы отказываетесь от некоторого количества абсолютного дохода в обмен на существенное увеличение дохода относительного». Иными словами, в мире А вы были бы богаче, а в мире Б вы были бы менее богатым, но богаче всех остальных. Какой сценарий сделает вас счастливее? В итоге экономист обнаружил, что большинство американцев выбрали бы вариант Б. Таким образом, относительный доход оказался важнее абсолютного, даже большего. Частично это может объясняться банальной завистью. Роберт Франк также отмечает, что, скорее всего, в сложных социальных условиях мы используем разные способы оценки своей продуктивности и относительное богатство – один из них.

Существует и второй, более прагматичный вопрос об увеличении неравенства доходов. Не может ли разрыв между богатыми и бедными увеличиться настолько, что это начнет тормозить экономический рост, не говоря уж об этическом аспекте этой проблемы? Есть ли точка, в которой неравенство доходов прекращает мотивировать нас усерднее трудиться и становится контрпродуктивным? Ведь такое может случиться по самым разным причинам. Например, бедные люди могут почувствовать себя настолько обездоленными, что начнут отвергать важные политико-экономические институты, скажем, право собственности или верховенство права. Неравномерное распределение доходов может привести к тому, что богатые будут растрачивать ресурсы на все более легкомысленные предметы роскоши (покупать тортики на день рождения любимых собачек), тогда как инвестиции в человеческий капитал малоимущих, безусловно, принесли бы значительно б о льшую отдачу. Или классовая борьба может привести к мерам, которые карают богатых, ничуть не улучшая при этом жизнь бедных [110]. Некоторые исследования действительно выявили негативную взаимосвязь между неравенством доходов и экономическим ростом; другие же дали обратные результаты. Более полные данные со временем позволят нам точнее определить характер этой взаимосвязи, но философские дебаты на важную тему – насколько сильно мы должны заботиться о размере кусков растущего экономического пирога – будут бушевать в будущем еще сильнее.

Обсуждение темы человеческого капитала приводит нас сразу к нескольким заключительным вопросам. Пребудет ли бедность с нами всегда, как когда-то предостерегал Иисус? Не делает ли система свободного рынка бедность неизбежной? Если в экономике есть безусловные победители, обязательно ли должны быть проигравшие? Нет, нет и нет. Как уже не раз говорилось, экономическое развитие – это не игра, в которой непременно есть победившие и проигравшие. Миру вовсе не нужны бедные страны, чтобы в нем были страны богатые; а люди не всегда богаты за счет других. Семьи, живущие сегодня в муниципальном жилье в южной части Чикаго, бедны не потому, что Билл Гейтс живет в огромном доме. Скорее они бедны вопреки тому, что Билл Гейтс живет в огромном доме. По ряду сложных причин американские бедняки не получили своей доли выгод от роста продуктивности, порожденного Microsoft. Билл Гейтс не забирал их долю пирога, не стоял на пути их успеха и не нагревал руки на их несчастьях. Его видение и талант создали огромное количество богатства, но его часть получили не все. Между миром, в котором Билл Гейтс разбогател, украв урожай других людей, и миром, в котором он разбогател, выращивая свой собственный огромный урожай и делясь им с одними людьми и не делясь с другими, огромная дистанция. И второй мир намного точнее отображает, как работает современная экономика.