Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Группа экономистов всесторонне изучила этот вопрос, проанализировав процедуры, затраты и ожидаемые задержки, связанные с запуском нового бизнеса в семидесяти пяти разных странах [77], и выявила поистине потрясающий по ширине диапазон. Так, регистрация и лицензирование бизнеса в Канаде требует всего двух процедур, а в Боливии целых двадцати. Время, необходимое для открытия нового бизнеса на законных основаниях, колеблется от двух дней в той же Канаде до шести месяцев в Мозамбике. Стоимость преодоления самых разнообразных барьеров, возведенных государством, варьируется от 0,4 процента от ВВП на душу населения в Новой Зеландии до 260 процентов ВВП на душу населения в Боливии. Это исследование также показало, что в бедных странах, таких как Вьетнам, Мозамбик, Египет и Боливия, начинающий предприниматель только за получение лицензии на открытие бизнеса должен выложить сумму, равную одной или даже двум годовым зарплатам, – и это не учитывая взяток и затрат времени.

Так что же получается? Потребители лучше защищены от недобросовестного бизнеса в таких странах, как Мозамбик, чем в Канаде или Новой Зеландии? Конечно же нет. Авторы исследования обнаружили, что в странах с высоким уровнем государственного регулирования международные стандарты качества соблюдаются хуже. Да и сильнейшая государственная бюрократия здесь отнюдь не способствует ни уменьшению загрязнения окружающей среды, ни укреплению здоровья граждан. При этом чрезмерно жесткое регулирование побуждает предпринимателей уходить «в тень», где нет регулирования. Труднее всего открывать новый бизнес в странах с высоким уровнем коррупции, что вполне логично приводит нас к следующему выводу: чрезмерное регулирование служит потенциальным источником дохода для чиновников, призванных обеспечить действие введенных норм и правил.

Население Индии составляет более миллиарда человек, многие люди живут в крайней нищете. Большую роль в развитии экономики страны и повышении благосостояния миллионов граждан в последние годы, безусловно, сыграло образование. Высшее образование, в частности, способствовало созданию и расширению динамично растущего сектора информационных технологий в этой стране, но еще совсем недавно нехватка квалифицированных работников сильно тормозила ее экономический рост. Так что тот факт, что фармацевтический колледж в Мумбае очень хотел бы задействовать пустующие помещения в своем восьмиэтажном здании и вдвое увеличить набор студентов, вряд стоит воспринимать как нечто неожиданное и удивительное.

Удивительно, что это решение и соответствующие действия фактически превратили бы администрацию колледжа в преступников. Дело в том, что индийское правительство ввело для своих технических колледжей строжайшие правила, надежно «защищающие» общество от таких невероятно безрассудных и потенциально опасных поступков, как, например, использование пустого пространства для обучения большего числа студентов. В частности, по закону технический колледж обязан обеспечить каждого студента 50 квадратными метрами площади учебного здания, чтобы организовать достаточное пространство для эффективного учебного процесса. Из-за этой формулы Главный фармацевтический колледж К. М. Кунднани не имеет права набрать более трехсот студентов, невзирая на пустующие и неиспользуемые запертые лекционные залы на верхнем этаже здания.

По сведениям Wall Street Journal, «четкими правилами также определяется точный размер библиотек и административных помещений, соотношение числа профессоров, доцентов и преподавателей, квоты зачисленных студентов и даже количество компьютерных терминалов, книг и журналов, которые должны быть в наличии в каждом учебном заведении» [78].

К счастью, правительства иногда сами же исправляют ситуацию с подобным регулированием. Например, в ноябре 2008 года Европейский союз решился легализовать уродливые фрукты и овощи. До этого момента супермаркетам по всей Европе запрещалось продавать продукты «слишком изогнутые, с лишними бугорками или необычной формы». Вот истинный пример политического мужества европейских органов власти, учитывая, что представители шестнадцати из двадцати семи стран – членов ЕС пытались заблокировать этот закон, пока тот находился на рассмотрении Комитета сельскохозяйственного сотрудничества членов ЕС [79].

Вот бы было здорово, если бы я все это сам придумал!

Давайте на мгновение откажемся от цинизма и вернемся к идее, что государство способно сделать много хорошего. Даже когда оно делает то, для чего теоретически предназначено, его расходы приходится финансировать за счет налогов, то есть в конечном счете за счет экономики. У этого, как его назвал профессор экономики Бертон Малкиел, «фискального бремени», два корня. Во-первых, налоги забирают деньги из наших карманов, что неизменно снижает нашу покупательную способность и, следовательно, уменьшает полезность для нас. Конечно, государство может создавать рабочие места, тратя миллиарды долларов на реактивные истребители, но мы платим за них из своего кармана, а это значит, что мы сможем купить меньше телевизоров, меньше пожертвуем на благотворительность, реже будем ездить на отдых. Получается, что государство необязательно создает новые рабочие места, оно может просто перераспределять их или, по сути, уничтожать. Данный эффект налогообложения, конечно же, менее заметен и очевиден, чем новый огромный оборонный завод, на котором довольные рабочие бок о бок штампуют блестящие боками и крыльями самолеты. (В дальнейшем при обсуждении в этой книге вопросов макроэкономики, мы рассмотрим кейнсианскую идею о том, что государство способно усилить экономический рост, поддерживая экономику в периоды экономических спадов.)