Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

По сути, в требовании того, чтобы все адвокаты были самого высокого уровня, полностью игнорируется все, чему экономическая наука учит нас о компромиссах. В мире, где существуют одни Cadillac, большинству людей придется ходить пешком. Так что иногда нет ничего плохого в том, чтобы позволить людям сесть за руль простенькой Toyota Corollа.

Наглядный пример влияния регулирования на экономику из международного опыта – гражданские волнения в 2000 году в индийском Дели [71]. Как известно, Дели – один из самых загрязненных городов в мире. После того как Верховный суд Индии принял важное решение относительно промышленных загрязнений, тысячи жителей города вышли на улицы, выражая протест, и делали это довольно агрессивно. «Толпы разгневанных индийцев поджигали автобусы, бросали камни и блокировали главные дороги», – писала о событиях New York Times. Вот это поворот! Протестующие выступали в поддержку тех, кто загрязняет атмосферу. Все дело в том, что Верховный суд обвинил Дели в неуважении к суду за нежелание закрыть около 90 тысяч мелких предприятий, сильно загрязнявших воздух и экологию в целом в этом регионе. На этих заводах и фабриках работало около миллиона людей, а после закрытия они оказались бы выброшенными на улицу. Заголовок статьи весьма красноречиво формулировал проблему компромисса: «Трудный выбор в Нью-Дели: работа или безопасность окружающей среды».

А как насчет ДДТ, одного из вреднейших химикатов, которыми человечество буквально засыпает природу? ДДТ определяется как «стойкое органическое загрязняющее вещество», которое медленно встраивается в пищевую цепочку и постепенно распространяется по ней, разрушая все и вся. Может, людям следовало бы запретить использование ДДТ во всем мире? Economist приводит вполне убедительные аргументы в пользу того, что этого делать не следует [72]. Журнал указывает на то, что значительная часть развивающегося мира сегодня страдает от малярии; ею болеют около 300 миллионов человек в год, и больше миллиона умирают от этой болезни. К развитым странам это, конечно, не относится, поскольку в США и Европе малярию искоренили еще полвека назад. Но, как однажды отметил танзанийский исследователь Вэнь Килама, если бы каждый день в гору Килиманджаро врезались семь самолетов Boeing 747, в основном заполненных детьми, мир наверняка обратил бы на это внимание. А ведь именно столько людей ежедневно уносит малярия [73].

Экономист из Гарвардского университета Джеффри Сакс подсчитал: если бы малярию ликвидировали в 1965 году, Африка к югу от Сахары была бы сегодня почти на треть богаче. Но вернемся к ДДТ, химикату, который считается самым экономически эффективным средством уничтожения москитов, главных распространителей этой страшной болезни. Следующая наилучшая альтернатива не только менее эффективна, но и стоит в четыре раза дороже. Так оправдывают ли выгоды от использования ДДТ с точки зрения охраны здоровья издержки, связанные с его применением, с точки зрения охраны природной среды?

Некоторые экспертные группы – «Сьерра-клуб» [74], Фонд защиты вымирающих видов животных Endangered Wildlife Trust, Фонд защиты окружающей среды в рамках ООН и Всемирная организация здравоохранения – утверждают, что да. Да-да, вы совершенно правильно прочли их названия. Все эти уважаемые организации признали ДДТ «полезным ядом», эффективным средством борьбы с малярией в бедных странах. В 2000 году ООН созвала представителей 120 стран из Южной Африки, чтобы убедить их запретить «стойкие органические загрязняющие вещества», но делегаты приняли решение не включать ДДТ в этот список, если химикат используется для борьбы с малярией [75].

Следует также отметить, что не все правила и нормы имеют равную силу. Так что вопрос не всегда заключается в том, следует государству вмешиваться в экономику или нет; зачастую намного важнее, как именно структурировано регулирование в тех случаях, когда оно действительно необходимо. Гэри Беккер, экономист из Чикагского университета и лауреат Нобелевской премии, проводит лето на Кейп-Коде; он большой любитель полосатого окуня [76]. Поскольку запасы этой рыбы неуклонно истощаются, правительство ввело ограничение на ее суммарный коммерческий вылов на каждый сезон. С этим Гэри Беккер полностью согласен, ведь он хочет иметь возможность лакомиться полосатым окунем и через десять лет. Однако в своей колонке в Business Week он решил обсудить, как именно государство подошло к ограничению суммарного вылова.