Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Тимоти Гайтнер [в то время президент Федерального резервного банка Нью-Йорка] говорит: «Трудно даже описать, как все было скверно и как скверно мы себя тогда чувствовали». Однажды ему позвонил один из «титанов финансовой системы» и сказал, что очень обеспокоен, хотя дела у него идут отлично. Голос звонившего дрожал. Едва повесив трубку, Гайтнер сразу же перезвонил этому человеку и попросил: «Только, пожалуйста, больше никому не звоните и не рассказывайте, как у вас все хорошо, а то вы своим голосом пугаете до смерти» [159].

Вовсе не обязательно быть инвестиционным банкиром, чтобы вас заботили и тревожили подобные вещи – а также чтобы понять, почему федеральному правительству было необходимо как можно скорее остановить панику на Уолл-стрит. Когда финансовую систему заклинивает, никто не получает кредиты. В этот момент здоровые и стабильные компании становятся менее здоровыми, потому что лишаются доступа к кредитам, которые позволяют им делать то, что необходимо для бизнеса, например закупать материалы и оборудование. Ущерб от кризиса финансовых механизмов распространяется буквально на все стороны жизни американского общества. В 2009 году объем предварительных заказов на печенье девочек-скаутов упал на 19 процентов по сравнению с предыдущим годом [160]. А количество фильмов для взрослых, выпускаемых в Южной Калифорнии, уменьшилось с пяти-шести тысяч в год до трех-четырех. Журнал Economist написал о макроэкономических эффектах такого сокращения объемов порно-фильмов следующее: «Одни компании закрылись, другие консолидируются или пытаются выжить любым способом. Для 1200 действующих порно-актеров из Долины Сан-Фернандо это означает меньше работы и больше жизненных невзгод… А на каждого порно-актера, по словам госпожи Дьюк [пресс-секретаря индустрии фильмов для взрослых], приходится несколько человек обслуживающего персонала, от звукооператора до тех, кто их кормит и (да-да) одевает. Так что в целом негативное влияние на экономику Долины весьма и весьма существенно» [161].

Более того, спад экономической активности способен стремительно распространяться и через границы. Если экономика США слабеет, страна закупает за рубежом меньше товаров. Очень скоро Мексику, которая экспортирует в США более 80 процентов продукции, непременно начнет «штормить». В бизнесе и в спорте неудача вашего конкурента или соперника идет вам на пользу, но на глобальном уровне все наоборот. Если другие мощные экономики переживают спад, они перестают покупать наши продукты и услуги – и мы в свою очередь тоже. Подумайте: если в Японии или Германии вдвое повысится уровень безработицы, как это увеличит ваше благосостояние?

Во время финансового кризиса проблемы Уолл-стрит быстро распространились на другие страны. Американцы, крупнейший коллективный потребитель во всем мире, начали покупать меньше импортных товаров, и это негативно сказалось на экспортной экономике стран по всему миру. В четвертом квартале 2008 года ВВП США сократился в годовом исчислении на 5,4 процента. Думаете, в нашей стране дела шли плохо? Тогда скажу, что экономика Сингапура в том же квартале сокращалась на 16 процентов в год, а экономика Японии на 12 процентов [162].

Как исправляются подобные ситуации? Зачастую существуют некие базовые трудности, которые должны разрешиться сами по себе. Например, в случае с крахом на технологическом рынке мы массово чрезмерно инвестировали в интернет-компании и связанные с интернетом технологии. Одни фирмы обанкротились, а другие вынуждены были сократить расходы. Произошло существенное перераспределение ресурсов, и в этот период из Кремниевой долины гораздо больше грузовиков с пожитками и оборудованием компаний выезжало, нежели въезжало. Или возьмем другую важную область: мы реорганизовали свою экономику на функционирование в мире, где нефть стоит 100 долларов за баррель вместо 10 долларов. В преддверии финансового кризиса потребители и компании занимали слишком много денег, а спекулянты строили дома, которые не должны были быть построены. Уолл-стрит накапливала жирок, выводя на рынок финансовые продукты с ограниченной материальной стоимостью. Сегодня все это находится на этапе самокоррекции – весьма мучительной. Спады экономической активности могут быть полезны для долгосрочного роста, потому что они очищают экономику от менее продуктивных компаний – так же, как суровая зима полезна для долгосрочного здоровья биологических видов – впрочем, не для тех, которые замерзают до смерти.