Роберт Шекли - Божий дом

Меллисента отправилась в родительский дом. Отец был в саду, ухаживал за виноградной лозой. Она не колеблясь рассказала и ему, как этот смертный отверг ее.

Симус выпрямился и спросил:

— Что же это такое? Разве он не был ужален любовной стрелой?

— Нет. Я же тебе говорила. Стрела попала не в него, а в меня.

— А тогда с чего ты решила, что он в тебя влюбится?

Меллисента возмутилась:

— Ему следовало бы влюбиться, потому что я красивая и потому что я богиня.

— Моя милая девочка, как же ты еще не разобралась, что даже боги любят не по велению рассудка, а уж люди тем более. И вообще, зачем ему любить тебя? Он хоть привлекателен, твой любимый?

— Определенно нет.

— Тогда чем его может привлечь любовь к тебе? Зачем она ему, если его не заставили полюбить, как заставили тебя?

Она уставилась на отца.

— Ох, я, кажется, начинаю понимать, что ты имеешь в виду. А заставить Купидона пустить стрелу и в него возможности нет?

— Ни малейшей. Купидон ненавидит взаимность. Предпочитает асимметрию.

— Ну и что мне делать?

— Постарайся справиться, моя девочка. Когда подходишь к концу, иного выхода просто не остается.

— Но почему конец наступил для меня так рано?

Отец не смог ничего ответить.

Гермеса Меллисента застала в момент, когда он смазывал свою лиру.

— Мне нужен совет, — заявила она с порога.

— Валяй!

— Я влюбилась в смертного, а он меня не любит.

— По-моему, ничего особенного. В чем проблема?

— Я хочу, чтоб он полюбил меня.

— Ты перепробовала все уловки, чтобы соблазнить его?

— Да.

— А уловки из серии «не хочу соблазнять»?

— Это что такое?

— Это значит делать вид, что не испытываешь чувств, какие тебя обуревают.

— Следовательно, лгать?

— Совершенно верно.

— Я выше этого.

— Очень жаль. В таком случае ты никогда не добьешься того, к чему стремишься.

— Должен же быть какой-то способ!

— Способ есть, и я только что его тебе сообщил. Диссимуляция, демонстрация чувств, обратных истинным.

— Что за гнусность!

— Ты права, — согласился Гермес. — Не делай ничего подобного. Лучше быть честной по отношению к себе, чем любимой.

— Нет, такого я тоже не хочу.

— Ну что ж, госпожа, если ты хочешь того, чего хочешь, я сказал тебе, как добиться желаемого. А если хочешь не так уж сильно, проваливай и займись чем-нибудь другим.

Тем Меллисенте и пришлось удовольствоваться.

Она вновь спустилась на Землю. И вновь объявилась в спальне Артура, даже не удосужившись объяснить свое отсутствие. Артуру осталось лишь повторить, как ему жаль, что он ее не любит.

— Да ладно! Мне это решительно все равно. Просто захотелось покрутиться тут и понаблюдать за событиями.

— За событиями?

— Конечно. Это же самое оживленное место в обоих мирах.

Артур ощутил какую-то встревоженность, хотя по сути понимал, что ему тоже должно бы быть все равно. Он наконец-то заметил, что Меллисента очень привлекательна, и даже удивился, что не замечал этого раньше.

Разумеется, Меллисента отнюдь не разлюбила Артура. Она любила его даже сильнее, чем прежде. Но к потребности любить добавилось понимание того, как добиться желанного результата. Как возбудить любовь. Ложь и диссимуляция, вне сомнения — едва ли не самое верное оружие Любви.

Некоторые утверждают, что Меллисента додумалась до этого своим умом. Иные говорят, что она следовала инструкциям Гермеса.

Она прекрасно понимала, что ставит себе довольно слабенькую цель, но любая цель все же лучше, чем ничего.

Теоретически встреча с Меллисентой была самым замечательным событием в жизни Артура. Хотя сказать так — еще ничего не сказать: встреча с ней стала бы самым замечательным событием для любого мужчины. Богиня по сравнению со смертной женщиной — то же самое, что титан по сравнению с пошлым сатиром; а уж богиня любви — не просто богиня, а… да любое сравнение бледнеет, и нет оборотов речи, достаточно рельефных, чтобы передать хотя бы одну десятую обаяния Меллисенты, прекрасной юной богини любви древних ливанцев, современной богини любви для Артура Фенна.

Однако замечено, что по-настоящему оценить богиню может лишь мужчина незаурядно сильный, очень и очень чувственный и к тому же способный распознавать оттенки тоньше, чем профессиональный дегустатор вин. Увы, Артур ни одним из этих качеств не обладал. Ни чувственности, ни тонкого вкуса — самый обыкновенный простофиля. Меллисента зря растрачивала себя на него.