Александр Рудазов: Тайна похищенной башни

У Колобкова мгновенно началось слюноотделение. Он пристально посмотрел на гигантского грызуна, удерживаемого Валерой на весу. Голова у хумаха поменьше человеческой, но совсем чуть-чуть. Если молва преувеличила размеры даже вдвое, жемчужина все равно должна быть не меньше десяти сантиметров в диаметре.

А это означает просто фантастическую стоимость.

— Я покажу тебе путь к тому храму, если отвезешь меня в Малый Кхагхост, капитан, — невозмутимо предложил Лайан.

— Валерыч, отпусти хуймяка, — сипло приказал Колобков. — Он только что купил билет.

«Чайка» вышла из гавани Чревалидо в два часа дня. Во всяком случае, именно столько показывают сейчас часы Колобкова. Они по-прежнему идут по московскому времени. Вот на часах Грюнлау — десять часов утра. А корабельный хронометр, настроенный на Гринвичский часовой пояс, сообщает, что сейчас одиннадцать.

Однако в этом мире все они ошибаются. На Эйкре нет часовых поясов. Время везде одно и то же.

К тому же сутки вдвое дольше, чем на Земле.

Отплытие прошло без осложнений. «Чайка» простояла у причала считанные часы, и не успела заинтересовать больших людей. Ею не интересовался Наместник Города, не интересовались и Наложницы Владельца. Возможно, уже сегодня в Чревалидо станет известно о том, что натворил в Наранно удивительный корабль без весел и парусов… но будет уже поздно. Гребные галеры Юберии не угонятся за крейсерской яхтой на дизельных двигателях.

Стуча деревяшкой, Колобков вошел в капитанские апартаменты и окинул присутствующих отеческим взором. Два совершенно одинаковых пятнадцатилетних подростка и два старика неопределенного возраста.

Любимые сыновья даже не заметили появления бати. Они увлеченно дрались за место у компьютера. Гешка сидел на стуле, крепко уцепившись за сиденье, Вадик скрипел зубами, пытаясь его стянуть.

— Моя очередь играть! — возмущенно выкрикнул Гешка, пытаясь отпихнуть брата.

— Ну пусти, я только на пять минут! — в очередной раз дернул Вадик.

— Хрен тебе, дятел! Если тебя пустить, ты жопой к стулу прирастешь!

— А ты будто не прирастешь, козлодой?!

— Ша, братва лихая! — гаркнул Колобков, стуча тростью о стену. — Чего не поделили? Кому тут влындить? Папа сегодня добрый, папа всем раздает подарки! У папы теперь есть удобная палка!

Близнецы резко замолкли и прекратили драться. Бросая неприязненные взгляды на отца, они неохотно отошли от компьютера и вытянули руки по швам.

— Диктатор вернулся… — чуть слышно пробормотал Вадик.

— Ага… — тихо согласился брат. — Ща всем влетит…

К их счастью, Колобков отвлекся на Каспара и Бальтазара. Толстый, длинноволосый и бородатый старик в колпаке весело отплясывает посреди комнаты. Другой старик — лысый, длинноусый, с китайскими чертами лица — невпопад распевает на неизвестном языке.

При виде тысячелетних волшебников, поющих и пляшущих под караоке, Колобков почувствовал, что чего-то не понимает в этой жизни. Он несколько секунд стоял неподвижно, с интересом разглядывая своих необычных пассажиров. Перевел взгляд на экран и задумался, когда эти старые пни успели выучиться читать по-русски.

Потом до Колобкова дошло, что на текст песни Каспар с Бальтазаром даже не глядят. Если они и могут его прочесть, то не пытаются. Просто поют под музыку что-то свое.

— Алё, деды!.. — наконец заговорил Колобков. — Вы чего тут творите?

— А?.. — посмотрел на него мутным взглядом Каспар. — А ты кто такой? Ты его знаешь?..

— Я его не знаю, — подозрительно покосился на Каспара Бальтазар. — И тебя я не знаю. Ты кто?

— Полагаю, у нас сейчас есть более важный вопрос. Кто ты сам такой?

— Что-о-о?! — возмутился Бальтазар. — Ты что, старый дурак, не помнишь мое имя?!

— Не помню. Так как тебя зовут?

— Я тоже не помню… — признался Бальтазар. — А ты помнишь?..

— Я?.. Я хочу выпить чаю! Почему бы нам не вскипятить чайку?

— Эта мысль заслуживает внимания, безусловно. У кого сахар?

— Последний раз, когда я его видел, он был у меня в руке… где он?..

— Да, куда ты его дел? — тщательно осмотрел ладони Каспара Бальтазар.

— Так, деды, хватит дурковать, — вмешался Колобков. — Завели мне тут патефон. Где ваш третий?

— Третий? Какой еще третий?

— Ну этот, негр который. Мельхиор его зовут, кажись.

— Кто это такой?

— Камрад ваш, старые дураки! Вы все время втроем тусуетесь!

— Первый раз слышу, — помотал головой Бальтазар.

— Да, тяжело мне с вами… — вздохнул Колобков.