Андрей Белянин - Заговор черной мессы

– Здрав и ты будь, участковый. Ну-кось, садись да обскажи мне обстоятельно, чего вы там с благородным купечеством удумали?

Горох старше меня на несколько лет, горяч, но отходчив, храбр, по-своему справедлив и для своего шестнадцатого века человек очень прогрессивных взглядов.

– Дело пока не особенно интересное… – задумчиво начал я. – Двое известных торговцев, граждане Аксенов и Кирокосьянц, подрядились доставить определенное количество черного материала по предоплате некоему Шмулинсону. Купцы они известные, оба не один год в бизнесе, партнерством проверены и друг друга ни в чем упрекнуть не могут. Однако если вечером были переведены деньги, то утром оплаченного товара на складе не оказалось. Он таинственным образом исчез…

– Дак… это тот Шмель… Шмуль… он, в общем, сам его и покрал! – воодушевленно хлопнул себя по колену государь.

– Хорошая версия, но, боюсь, притянутая за уши. Зачем Шмулинсону красть собственный товар, если он за него уже заплатил?

– Так в чем и весь хитрый план… Он, вишь, и материю себе забрал, и деньги назад с купцов честных слупить хочет. Да точно тебе говорю – Шмулинсон и спер! Все они, Шмулинсоны, такие…

– О господи боже, что-то вас сегодня переклинило на антисемитизме. Разрабатываете новую концепцию «русской идеи»?

– А ты в мою политику не лезь!

– А вы в мою милицию лезете?

– А на то я и царь! Мне на роду написано всеми делами в государстве интересоваться, тем паче – уголовными. Ну, ладно… че там дальше-то было?

– Было покушение на меня и моего сотрудника, но мы с Митькой отбились. Обоим злоумышленникам удалось бежать. По следам крови и найденному зубу Бабе Яге удалось идентифицировать личности преступников.

– Кто посмел?! – грозно взревел Горох.

– По нашим сведениям, это некие Ганс Гогенцоллерн и Георгий Жуков, оба работают в штате охранников немецкого посла.

– Ешкин кот, – недобро процедил царь, сурово сдвинув брови. Мгновением позже он резво вскочил на ноги и громко топнул: – Стража!

– Здесь, ваше царское величество! – разом влетели стрельцы.

– Немецкий посол еще тут?

– Так точно, во дворе, в карету садится… – пояснил один. – Видать, домой к обеду поспешают.

– Вертать взад! – рявкнул Горох. – Сейчас он у меня здесь… откушает!

Посла со всем надлежащим уважением внесли уже через пару минут, хотя он грязно ругался и отбрыкивался.

– Доннер веттер! Дас ист дойчер дипломат! Руссиш швайн! Думкопф!

– А-а… кто к нам пожаловал! – игриво улыбнулся Горох, сходя с трона и гостеприимно распахивая руки. – Кнут Гамсунович Шпицрутенберг, собственной персоной! Входи, входи, дорогой посол немецкий… со стрелецких-то ручонок спрыгни, чай не дитя малое, чтоб с тобой цацкались!

– Ваше царское величество… – Посол мгновенно изобразил изящный европейский поклон.

Господин Шпицрутенберг оказался долговязым и сухопарым немцем, скупой точностью движений напоминающим циркуль, в лиловых штанах, в камзоле с несчетным количеством пуговиц, чулках, башмаках, как у Гулливера, и длинном парике, болтающемся, словно уши спаниеля. По-русски говорил необычайно чисто, без малейшего акцента:

– Чем я могу служить русскому государю?

– Да так, мелочь сущая…. Скажи-ка, мил человек, охрана твоя, что при слободе немецкой, не слишком велика ли?

– Я имею столько стражей, сколько достойно иметь представителю великой державы, – высокомерно вытянулся посол. – Лично мне, для обеспечения собственной безопасности, не нужен ни один. Я вполне обхожусь собственной шпагой.

– Да неужели? Так сколько, ты говоришь, при тебе солдат?

– Всего сто человек, считая конюхов, егерей, лакеев, поваров, портных, кюре, кузнеца и брадобрея. Я сам очень скромен в притязаниях, но положение обязывает…

– Кнут Гамсунович, видать, никак ты меня понять не хочешь… – сокрушенно проворчал Горох. – Уж который раз спрашиваю, охранников у тебя сколько?

– Десять, – сухо выдавил посол. – Если ваше величество сочтет их число чрезмерным, я охотно повешу шпагу на стену и полностью доверю собственную охрану вашим стрельцам.

– Ну, спасибочки за совет… Может, и вправду усадить тебя, от греха подальше, в палаты каменные, стрельцов приставить да охранять посменно, чтоб носу никуда не высунул!

– Что это значит?! – взвизгнул немец.

– А ты мне тут голос не завышай! – грозно поднимаясь на цыпочки, прорычал Горох. – Я ведь не посмотрю на твою европейскую дипломатию – самолично по шеям надаю и с лестницы спущу!