Дмитрий Луговой - Менеджер континуума

Поступательное движение по отношению к обычному пространству вскоре и совсем прекратилось. Мир вокруг нас замер, как будто отделённый прозрачной, но непроницаемой стеной. А откуда-то спереди показался синий огонёк, который всё приближался, и, наконец, ворвался в окружающее нас пространство, затопив всё пронзительным ультрамарином. Исчезло всё, кроме нашей живописной группы. Синь сверху, снизу, со всех сторон…

Добрыня попытался притормозить, но, поскользнувшись на неведомой поверхности, не удержался, и, раскинув все четыре лапы в своеобразный собачий шпагат, медленно вращаясь, проехал на пузе ещё с пяток метров.

Мы приблизились к псу.

– И что? – я ухватил его за холку и помог подняться – поверхность явно было с низким коэффициентом трения.

– Ждём.

Гоблин и Варёк хранили невозмутимое молчание.

Буквально через пару секунд перед нами белым контуром прорезался прямоугольник, величиной с обычную дверь. Добрыня подошёл к одной из сторон прямоугольника и поскрёб когтями прямо по образующей его линии.

– Кто там? – раздалось из-за двери.

– Это я, почтальон Печкин, – ответ пса изумил, в первую очередь, меня.

– Пароль? – не унимался неведомый привратник.

– Гав-гав и три зелёных свистка, – отрапортовал собак.

– Ваша собака очень оригинальна, – прошептал мне Кормоед.

– В чём дело?

– Видите ли, в настоящий момент, нас просто переносит в другую точку континуума. А уж как это будет обставлено визуально, зависит только от ведущего.

– А синяя заставка вокруг…

– Означает, что мы идём именно синим коридором.

Добрыня, наконец-то, договорился с невидимым оппонентом, и белый прямоугольник трансформировался в обычную дверь. Пёс с хитринкой покосился на гоблина и приглашающе мотнул головой – мол, давайте, проходите. Тот взялся за ручку, распахнул дверь, и мы шагнули в новый мир…

* * *

– Этого не может быть! – В голосе Кормоеда преобладал благоговейный ужас.

– И куда ты нас привёл? – Напустился я на пса.

– Куда-куда. Куда просили, туда и привёл – Добрыня излучал такое довольство, что захотелось скормить ему килограмм лимонов. Или центнер. Я уставился на гоблина.

– Да-да. Мы пришли правильно…

– Так что ж тогда…

– Но мы прошли за один переход. Один. Вместо двух. Так не бывает!

– Теперь бывает. – Добрыня деланно-равнодушно пожал плечами. В собачьем исполнении жест получился презабавным.

– Позвольте поинтересоваться, – гоблин впервые обратился к собаке на «вы», – какой именно у вас дар?

– Поиск, – вмешавшаяся в разговор Варежка сказала это так гордо, как будто это она лично распределяла наши способности.

– Не поиск пути, не поиск ископаемых, не поиск разумных, не…

– Вот именно – Поиск. Просто поиск.

– Невероятно! – наш наниматель уже просто пританцовывал от переполнявших его эмоций, – потрясающе! Пойдёмте скорее – теперь я уверен, что заказ будет выполнен.

Мы направились к одинокому трёхэтажному строению, притулившемуся к кромке леса и находящемуся, на глазок, метрах в семистах от нас.

Ну что сказать про Шмокодявку-34? Может для обитателей континуума и в порядке вещей скакать между мирами, но я, в первый раз покинувший свой мир, ощущал себя первоклассником, впервые попавшим на ёлку в Кремле. Открыв рот, я с восторгом глазел по сторонам.

Попали мы сюда, явно раним утром. Солнце на глазах выбиралось из-за горизонта, окрашивая небо красивейшем заревом, в котором преобладали жёлтые и зелёные тона. Грунт под ногами напоминал кварцевый песок, но, с каким-то синеватым отливом. Вкупе с небесной феерией рождая самые необычные зрительные ощущения. Растительности до самого леса не было видно – ни травы, ни единого кустика. Птицы, самолёты и прочие летуны тоже не оживляли картину. А вот лес, насколько было видно в отступающих сумерках, был совсем обычным. По крайней мере, ели и берёзы я точно ни с чем не спутаю.

Заглядевшись на местные красоты, я не сразу обратил внимание на то, что Добрыня отбился от группы, и увлечённо раскапывает что-то чуть в стороне от нашего пути.

– Добрыня, не отставай! – надо же – в свою просто-собачью бытность не накопался, рытик несчастный!

– Р-р-р! Собак изобразил стойку мышкующей лисы и яростно вгрызся во что-то подземное.

Несколько секунд жестокой борьбы, и пёс, упираясь всеми четырьмя лапами, потащил из земли нечто извивающееся и отчаянно сопротивляющееся.

– Добрыня, фу! – я понадеялся, что выработанные навыки возьмут верх, но не тут-то было.