Александр Домовец - Московская дева

Перепетуев – город невеликий, однако зелёный и красивый. Ему бы бюджет побольше, дороги получше, администрацию поумнее – цены бы не было. А так…

За окнами «мерседеса» проплывали привычные городские пейзажи. Приземистый минисупермаркет «Перепетуевский шопинг» манил скромным выбором товаров, разложенных за стеклом единственной витрины. Двух-трёхэтажные обшарпанные дома улучшенной барачной планировки выстроены чуть ли не при Иосифе Виссарионовиче и напоминали чудом уцелевшие обломки советской эпохи. На обочине дороги мирно паслись коровы и козы, провожающие автомобили добрыми взглядами… В общем, пастораль.

Несмотря на ухабы и выбоины единственной городской трассы, до заведения Автандила мы домчались за четверть часа. Изольда газовала так, словно опаздывала на собственную свадьбу. При этом она отрывисто переговаривалась с Ванькой. Кажется, начальница в первом приближении строила версию. Ванька помогала. Звучали реплики: «У Бирона, помнится, был такой же кафтан…» «Госпожа, двести пятьдесят лет прошло. Его уже моль сожрала. В смысле, кафтан.» «А если Наполеон чудит? Он же неугомонный…» «Наполеон – может быть. А может и не быть. Приедем – посмотрим…» «А если вдруг…» При этих словах Изольда, не выпуская руль, оглянулась на Ваньку, и та чуть побледнела панцирем. «Ну, не дай бог», – сказала как бы про себя и крепче сжала в лапке наган.

– Приехали уже, – боязливо сказал Автандил.

Действительно, машина затормозила у маленького красивого особняка с вывеской «А. Г. Опохмелидзе. Заходи, дорогой!». В этом городе Автандила знали все. Он тоже знал всех. И занимался всем. Так что фамилия одновременно служила визитной карточкой.

Изольда вышла из машины. Мы с Сашей и Ванькой тоже. И лишь Автандил медлил.

– Боишься? – коротко спросила Изольда. – Ну, тогда сиди. Сами разберёмся.

Автандил вспыхнул, выскочил из машины и попытался открыть дверь особняка ключом замысловатой формы. Однако дверь оказалась не запертой.

– А ведь закрывал! – пробормотал Опохмелидзе. – И сигнализацию включил… Мамой клянусь! Его работа!.

Правая рука Изольды сжала крест на шее, левая – кольт, но я отстранил начальницу и смело шагнул вперёд, вглубь особняка.

Впрочем, что значит – смело? Скорее, осторожно. Жить-то хочется.

По агентурным данным, подпольное казино Опохмелидзе подпольно и располагалось – в подвале. Вход в подвал шёл из холла. Холл пустой и тёмный. Стиснув зубы, я скомандовал Кириллову:

– За мной!

Поскольку зубы стиснуты, вышло невнятно. Впрочем, сообразительный Саша понял: сунул Ваньку начальнице и выдвинулся вторым. Изольда шла третьим номером. Автандил четвертым.

В подвале мерцал неяркий мертвенно-синий свет. На этот свет я и шёл, машинально считая ступени. Надо ли говорить, что ладонь грело табельное оружие? Хотя, если разобраться, можно ли устрашить летающий пиджак простым пистолетом? Серебряные-то пули в штатное оснащение никак не введут – Потанцуев экономит, скалдырник…

Не соврал Автандил, не соврал. Малиновый пиджак висел над пустым игорным столом, вольно раскинув рукава.

– Руки вверх! – скомандовал я.

– Да пошёл ты! – явственно откликнулся предмет мужского туалета.

Левым рукавом он ударил по сгибу правого рукава. Жест явно предназначался мне. А может быть, и всему коллективу отдела сверхъестественных расследований. После этого пиджак повернулся ко мне спиной и заложил рукава за спину. При этом он задумчиво рассматривал чучело большого буро-зелёного крокодила, висевшее на стене.

Извернувшись в руках у начальницы, Ванька задрала головку.

– Не нравится мне это, – спокойно сказала она.

– Мне тоже, – сказала Изольда, оборачиваясь. – Что-то тут не так…

Её слова перекрыл гортанный хохот вставшего на колени Автандила. В зубах у него торчал букет алых роз.

Малюткина с разворота влепила ему звонкую пощёчину.

– Что это значит? – гневно спросила она.

Автандилу исполнилось пятьдесят пять лет. Сорок пять из них он любил Изольду. Они ходили одними улицами, дышали одним воздухом, пили воду из одних источников. Перепетуев – город маленький…

Нельзя сказать, что Изольда о том не догадывалась. Нельзя также сказать, что чувства Автандила оставляли её равнодушной. Просто с высоты прожитых лет Опохмелидзе казался ей вьюношем. Хотя порой она и снисходила…. (Ванька эту историю знала, поэтому реагировала спокойно. Даже мы с Сашей краешек истории захватили.)