Алексей Зозуля - Влияние снов

– А кто же тогда Бог? – завопил Григорий не своим голосом.

– А догадайся, – гордо заявил я.

– Ты что ли! Умора до чего же дошло…

– Да, я. Я их создал, я их оберегаю.

– Ты, который уничтожил почти всех, ты говоришь, что оберегаешь их! Ну и заявочка.

– Ты еще плохо меня знаешь! – начал я угрожать.

– Да я тебя сейчас отправлю к праотцам, – Григорий выхватил с подмышки пистолет, рассевающий на атомы, и направил на меня.

– Я же говорю тебе, ты плохо меня знаешь. Меня нельзя убить, – и я не лгал, это была чистая правда. Я бессмертен, и ни что в этом мире не может причинять мне вреда.

– Умри, гад, – закричал Григорий, нажимая на курок. Вспышка лишь на мгновение ослепила меня.

В бешенстве с криками Григорий нажимал и нажимал на курок, он выпустил сколько зарядов, что можно было убить несколько человек, а я стоял не мигнув и глазом, как ни в чем не бывало. Даже не выражая ни страха, ни неудовольствия, наоборот, я старался вести себя мужественно даже с насмешкой над врагом.

– Сволочь, снова твои трюки! – вырвался вопль отчаяния у Григория, ему стало ясно, что бой проигран, и что теперь моя очередь делать шаг.

– Я же говорил, что я воистину бессмертный, – сказал я и вырвал руки с электронных кандалов.

Разминая затекшие запястья, я медленно подошел к столу, где сидя в кресле, рвал на себе волосы мой друг и мой враг.

– Я скажу, что ты хотел от меня услышать! – крякнул я ему в лицо, – всегда выбирай сторону лучших! И пусть людишки глупее, как ты здесь выражался, и отстали от Аннануков на тысячи лет в развитии. И плевать мне, что мы с тобой выкрали технологии у иноголактиан и создали этих разумных кукол в надежде заселить их тела, чтобы спасти свои задницы с разрушенной нами же планеты. Все это ерунда. А вот живя среди людей, я понял: они радуются, смеются, они любят свое потомство, они желают продолжать род, не смотря ни на что. Они умеют любить и быть преданными, они даже делятся последним куском хлеба, зная, что их ждет холодная смерть. Они люди. И человечность у них на первом плане, поэтому я принял их сторону…

Григорий поднял голову и с изумлением слушал меня, встревоженный моей речью. Потом встряхнул гривой и прямо в глаза произнес:

– Ты сумасшедший, мне следовало понять это раньше! Ты не понимаешь, что сделал! Ты погубил два мира!

– О нет, дружок, ты ошибаешься. Я сейчас вернусь в прошлое и все сделаю как надо, я исправлю некоторые моменты, и Аннануки останутся лишь фантазией, безумной фантазией незаурядного писателя.

Смех отчаявшегося человека вырвался из груди Аннанука по имени Григорий. Он взял это имя, когда заселил куклу и занял место в его мозгу своим сознанием. И заодно на память о бывшем хозяине тела взял его имя.

– Хрелънель, фрунгст, – крикнул я на языке Аннануков.

– Сам ты такой, – ответил Григорий, немного посмеявшись.

– Ты что и впрямь считаешь, что прошлым и будущим можно манипулировать, как ты захочешь? Ничего подобного, если ты всунешь нос во временной континуум, то он покажет тебе кузькину мать…

От удара сильных мужских плеч дверь распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные бластерами люди. Все в черном, с закрытыми лицами, лишь одни глаза блестели от яркого света люминесцентной лампы.

– Возьмите его и расстреляйте, – скомандовал я

Сразу же несколько рук скрутили Григория как бублик и поволокли к выходу.

– Не надо, мы же старые друзья! – просился Григорий.

– Любят же жизнь эти Аннануки, – пробормотал я и зашагал в коридор. Григорий прав, я запутался, но я развяжу узелок, и сделаю мир счастливым, пусть он будет мир кукол, то есть людей, но он будет человечным, таким как надо.

Конечно, если бы не война с марсианами, и та, и наша планета уцелели бы… Но на Земле не было бы жизни, то есть разумной жизни: а может быть, через века и была бы, но только в какой форме? Но все-таки здесь, на Земле, и раньше была цивилизация. Это доказано. Потом она иммигрировала на Марс. Там тоже загубили мир, но он восстановился и Аннануки воспользовались моментом. И чтобы они легко адаптировались к местным условиям, они создали кукол, то есть я это все придумал.

В голове все перемешалось, ну что же со мной произошло, например двенадцать тысяч лет назад? Я и не помышлял предавать Аннануков. Что же это я таким стал? Наверное, это последняя предсмертная месть марсиан. Они как-то повлияли на мое сознание. Надо хорошо все вспомнить и обдумать. Но я решения своего не изменю, я буду до конца с землянами.