Наг Стернин - Из рассказов капитана Паба. Червивое яблоко 4

Не знаю, почему это так получается, но факт остается фактом. Мои Инфоры со временем обретают поразительные способности. Они научаются не только абсолютно адекватно или, во всяком случае, максимально приближенно к истинному смыслу переводить любые, самые изощренные э-э… высказывания оппонентов. Они идеально воспроизводят тембр, и очень тонко и точно передают интонацию говорящего. Поэтому, когда динамики Инфора выдали мне скрипучие, невероятно гнусные звуки, я ни на секунду не усомнился, что слышу подлинный голос самого паука.

– Эй, ты, – сказал он мне, – как там тебя… слизнячок! Уже направил на меня все свои дуры?

– Естественно! – воинственно отозвался я.

– Я тоже, – весело сообщил он. – Так что, голубчик ты мой, жить нам с тобою осталось – фью-фью-фью! Всего ничего. Что там у тебя? Что-нибудь ядерное? Лазерное?..

– Х-ха! Бери выше! – сказал я гордо. – Тут четыре аннигиляционных орудия. – Я, конечно, приврал, но не в этом дело, ему-то все равно ничего достоверного не было известно.

– Ну и здоров же ты врать, червячок! – сказал он укоризненно. – Ну да ладно. Как звать-то тебя?

Судя по всему, паук был настроен на редкость миролюбиво.

– Зови меня Пабом, – сказал я. – Ну а тебя как прикажешь величать?

– Меня? Кргл.

– Как-как? Ну и имечко.

– А что такое? – обиженно сказал паук. – Имя как имя. И похуже бывают. Даже начинается с К, а это, по нашим понятиям, совсем не так уж плохо.

Лая не получалось, но особого огорчения я при этом не испытывал. Паучишка был, судя по всему, довольно милым добродушным существом, напиться вместе с которым было бы, честно говоря, гораздо приятнее, чем с тем же жлобом Каменски.

Мысль эта мелькнула в голове моей и исчезла, и кто бы мог подумать, что именно она, именно вот эта самая мысль в конечном итоге и оказалась спасательным кругом для двух рас, обреченных на смертоубийственный конфликт. Да что там! Бери выше – краеугольным камнем нового миропорядка.

– Ваши далеко? – осведомился он.

– Нет. Близко, – ответил я. – А ваши?

– Еще ближе.

– И много вас? – поинтересовался я.

– О, до черта.

– Вот и нас тоже до черта.

– Но нам-то с тобою от этого всего никакого проку, сказал он.

– Это ты, пожалуй, прав, – согласился я. – Нам с тобой никакого проку.

– Все мои дуры на автомате, – продолжал он. – А твои?

– И мои тоже на автомате.

– Вот и чудненько. В конце концов, корабли угробят друг друга и без нашего с тобой участия, – радостно заявил он. – Так что мы пока что можем славно провести время. Ты, вроде, малый ничего, хоть и червяк. А я, знаешь, люблю потрепаться. Люблю что-нибудь новенькое узнать, сам рассказать историю, чужую историю послушать. Любопытный я, как сртз, если ты представляешь, что это такое.

– Что такое сртз я, конечно, не знаю, – сказал я, – но, в общем-то, мысль мне понятна. Честно говоря, я и сам такой же. Сижу сейчас и думаю, ну как же, черт возьми, устроен твой корабль там, внутри? Может, покажешь?

– Э-э, – весело засмеялся он, – шпиончик ты мой дорогой!

– Обижаешь, – сказал я укоризненно. – Что можно узнать из одного беглого взгляда? Да и как бы я передал увиденное своим?

– Кто тебя знает… – с сомнением протянул он. – Показывать не буду, а описать… ну отчего же не описать. Все как обычно. Паутина, паутина, паутина, а в середине я. Сижу себе. Дергаю. За ниточки. Управляю. Вот и все.

– А корпус у тебя из чего? На локаторе от него сигнал какой-то странный.

– Что значит: Из чего? Кокон это. Та же паутина, только ферментированная. А у вас что, разве не так?

– Нет. Конечно, нет. У нас титановые сплавы. Пластик. Электроника. Знаешь, этого не объяснишь.

– Вот сейчас подвалят сюда наши эскадры, – сказал паук печально, – и начнется потеха. А после уцелевшие займутся чужими мирами. А после подвалят новые эскадры, и еще, и еще… Черт возьми, до чего же все это грустно.

– Да, – согласился я. – Это действительно совсем не здорово. Но весь фокус в том, что мы с этим ничего поделать не можем. Более того. Мы с тобой обречены стать первыми жертвами вселенской катастрофы. В школьные учебники попадем. Гордишься?

– Честно говоря, – злобно сказал он, – я с гораздо большим удовольствием прихлопнул бы своего напарника. Такая, знаешь ли, сволочь. Смылся, как только тебя увидел. У нас его весь флот знает. Жлоб.

– Как?! – поразился я. – Как ты сказал?

– Что? – удивился он.

– Как ты его назвал, повтори, напарника своего? Как ты сказал?

– Жлоб. Ну, как тебе это объяснить. Понимаешь, это такой паук, который никогда, нигде и никому не выставил ни капли воды. Я понятно объясняю?