Анатолий Казьмин - Кощей. Перезагрузка

Вернувшись в Канцелярию, я с удовлетворением заметил, что восстановительные работы шли полным ходом и даже отловленные бесенята, ворча и хныкая, суетятся с вениками около уже поставленного на место обеденного стола.

Царь-батюшка раскачиваясь с носков на пятку, задумчиво щелкал пальцами, бормоча что-то себе под нос и совершенно не обращая внимания на окружавшую его суету.

– Что-то не то, Федька, – он вдруг поднял на меня взгляд.

– Что еще? – устало вздохнул я. – Зубцы на короне от падения погнулись?

Он, было, открыл рот, но внезапно прислушался и застыл на месте.

Из коридора раздался могучий шаг боевого мамонта, про которых мне тут уже как-то рассказывали.

– Агриппина Падловна, – ойкнул Аристофан и полез под стол.

Ну да, это наша дорогая, расчудесная и великолепная главбух собственной монолитной персоной.

Дверь на удивление не слетела с петель от могучего толчка, а просто жалобно взвизгнув, влепилась в стену, впуская в Канцелярию нашу добрую фею.

– Это всё Федька! – хором заявили Кощей с Михалычем, указав на меня пальцами.

Спасибо, блин.

Грозная дама, уперев руки в необъятные бока, с сомнением оглядела меня, а потом, предвосхищая на несколько веков Станиславского, произнесла мощным басом:

– Не верю!

Мы дружили с Агриппиной Падловной. По крайней мере, я всегда старался напомнить ей о себе добрыми делами, распечатывая новую табличку на дверь её кабинета или помогая пересчитывать на калькуляторе длиннющие столбики цифр её нескончаемых отчётов, ну и всё такое подобное. Опять же я пристроил к всеобщему ужасу к нам на работу её племянницу Ельку, а другую племяшку – Тамарку, успешно выдал замуж за нашего бравого полковника Калымдая. Совет им да любовь и не дай боги мне ещё раз в таком поучаствовать.

Агриппина Падловна вскинула руку и нацелила указующий перст судьбы на Кощея-батюшку, но не успела ничего сказать, прерванная в самых благих намереньях Гюнтером, с трудом протиснувшимся мимо неё в Канцелярию.

– Государь, – со странными нотками в голосе произнёс он. – На улице лето.

– Тепло, конечно, – Кощей опасливо покосился на вытянутый в его сторону толстый палец нашей бухгалтерши, – для ноября так вообще тропики, но на счёт лета это ты загнул, Гюнтер.

– Нет, государь, – настойчиво продолжил дворецкий, – там, – он ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, – там лето. И всё другое.

– Ещё один сгорел на работе, – тихо вздохнул я.

– И нашей поляны нет, – обратил свой взор на меня Гюнтер. – И вообще…

– Ваше Величество! – между дворецким и бухгалтером с трудом протиснулась голова Калымдая. – Вам надо на это взглянуть!

Агриппина Падловна проникнувшись моментом, посторонилась, едва не свернув шею Калымдаю и мы бросились мимо неё на выход.

Не особо обращая внимания на бардак, царивший в коридорах и залах, мы торопились мимо ошалевших придворных, которые, впрочем, привыкнув к последствиям научных изысканий царя-батюшки, уже принялись за восстановление народного хозяйства. Кощеева хозяйства, то есть.

Выход из дворца был завален землёй, но тут уже копошился десяток скелетов, расчищая пространство, а недалеко от них застыл барон фон Шлосс из личной охраны Кощея с двумя своими рыцарями.

– Вон там щель есть, – Калымдай указал в угол ворот.

– Ещё царь-батюшка по щелям у нас не лазил! – фыркнул Михалыч. – Айда, ребята посмотрим, а Государь к нам присоединиться, как ворота расчистят.

Едва я выполз из узкого с осыпающейся землёй прохода, как тут же получил в глаз. Солнечным светом, в смысле. Солнце слепило да мало того, еще и жарило совершенно нещадно, ну никак не по-ноябрьски.

– Так вечер же в натуре, – удивлённо прохрипел Аристофан, – откуда тут солнце?

– И где наша поляночка? – поддержала его Маша, брезгливо стряхивая пыль со своего кожаного костюмчика.

Вот именно. Поляны не было, а был реденький такой лесочек, сквозь который всё просматривалось метров на сто.

– А ну, – Михалыч отодвинул меня в сторону, – пошли, оглядимся.

Да чего там оглядываться? И так всё ясно. То есть ничего не ясно, а наоборот, бред какой-то, самый настоящий компьютерный глюк. Лысой горы не было. Был невысокий холм с поваленными на нём деревьями и тут и сям выпирающими стенами и потолками дворца.

Со стороны Михалыча и Калымдая, успевших отправиться на разведку, раздался какой-то шум и мы, не сговариваясь, кинулись к ним.

А вот тут да, тут уже была поляна. Только не та здоровенная перед дворцом, которую мы иногда называли «плас-де-Роял», а хилый такой пятачок метров тридцати в диаметре и с небольшим сарайчиком посредине. Ну, может и не сарай, а мелкая изба или высокая землянка, в общем, неказистое такое сооружение из брёвен и покрытое сверху ветками. Около этой избушки стоял высокий и жутко худющий мужик в обычной простой полотняной одежде, держал в руках длинную дубину и исподлобья мрачно смотрел на нас.