Владимир Пучков: Тень великого канцлера

— Ой, щекотно! — взвизгнула она через секунду, когда одна из лапок попала ей в ухо. — А ну, уймись, а то, как шваркну об пол!

— Мобила мгновенно поджала ножки и замерла.

— То-то! — проворчала Яга и тут же изобразила на лице широчайшую улыбку. — Миледи на проводе!

— Майн готт! — послышался тревожный голос собеседника. — Кто пошмель повесить на проводе такой крупни шпециалист?

— Барон! — завопила Яга вне себя от радости. — Это вы? Чертовски рада вас слышать! Никто меня не повесил, это я сама повесилась… тьфу, не то хотела сказать! Я имела в виду, что я на связи, вот!

— Значит, у вас все в порядок? — осторожно осведомился голос.

— Я, я! — пробасила старуха, от радости переходя на смесь немецкого с нижегородским. — Их бин все путем! Вот сижу, читаю руссише книжка, дас ист айн бабский детектив! Я его у лесных чертей выпросила, отдавать не хотели. Уж больно она им по сердцу пришлась!

— Это хорошо, — задумчиво произнес на том конце таинственный барон. — Это хороший идей! Чем больше такой книжка, тем больше в стране идиотов! Это надо взять на заметка. Но я вам звоню по другой вопрос. Наши агент доносят, что из Лодимера выехали три богатыря и с ними агент класса «супер» под кличкой Яромир. Они отправляются в Британии, и вы прекрасно знайт для чего!

— Небось хотят Кощеева брательника взять на цугундер! — мстительно обрадовалась Яга. — Давно пора навалять ему горяченьких! Он, сволочь, опрошлый год у меня пудовичок каленых орехов свистнул, да не простых, а заговоренных. Одна радость, что без — зубов останется!

Миледи! — барон терпеливо выждал паузу и продолжил: — Ваш отношений с Кощеем нумер цвай — это ваш личный дело. У меня он тоже в свое фремя украл кошелек, но это есть болезнь, это есть клептомании. Для нас он важен как фременный союзник, ферштеен зи?

— Ферштеен, — проворчала Яга. — Ну и что мне делать?

— Ви не забиль о нашем беседа? Я нашель в Виварий лючи пластически вратч! Я показал ему фотографий с ваш морда, и он согласен на операций! Он сделать из вас перви красавиц! Накачать силиконом ваш грудь и задниц!

— О-о! — простонала шепотом Яга и провела сухонькой ладошкой по плоскому заду. — Барон, я готова действовать! Что мне надо делать?

Выслушав все указания барона фон дер Шнапса, Яга почесала заросший щетиною подбородок и задумалась. Бывший полномочный посол Биварии матерый шпион фон дер Шнапс был человеком серьезным. Такого не объегоришь. И силы за ним стоят нешуточные. Это вам не кощеевский братец! Тот, хоть и колдун, и силу имеет немалую, а все одно — вор и пьяница! Сколько лет провел в лагерях для магов-рецидивистов, а так ничему и не научился. Вот использует его фон дер Шнапс для своих целей — и выбросит, как выпитое яйцо! Нет, у нее, Яги, цель другая. Изменить внешность и переехать в Британию. Да что там в Британию? В Париж! Там, говорят, каждый день балы да танцы, а какие кавалеры… нашим не чета! Тамошние вампиры все больше графы да князья. Даже сам король, говорят, украдкой подсасывает!

Яга мечтательно закатила глаза. Она добьется своего! Станет настоящей миледи! А барон поможет с документами. Тут, главное, денег не жалеть. Деньги, они все могут! И если на пути встанут какие-то там богатыри, то им же хуже, хотя… было бы хорошо, если бы они успели снести башку Кощееву братцу! Чтобы знал, гад, как орехи воровать каленые, заговоренные! А, кстати, что такое — фотография? И как это ее морда на ней оказалась? Яга хотела было позвонить немцу, чтобы немедленно прояснить этот загадочный факт, но подумала и махнула рукой. Денежки-то за магическую связь снимаются немалые, а нужно еще обзвонить всю лесную нечисть и самому дракону Груне тоже сделать звоночек. Груня-то на редкость бестолков. Пока ему объяснишь, что к чему, рубликов сто ухлопаешь. Яга вздохнула и стала собираться в дорогу.

Яромир поднялся во весь рост, закатил глаза и воздел руку. Словом, как мог, изобразил поэтическое вдохновение. Богатыри разом навострили уши. Яромировы частушки казались им верхом совершенства.

— с надрывом продекламировал Яромир. Прежде чем продолжить трагическую историю о рыцаре и упыре, он на мгновение замолчал и окинул взглядом друзей. На Илью Муромца художественное слово всегда производило тяжелое впечатление: он вздыхал, смахивал крупную слезу и кусал богатырский ус. На этот раз Илья успел только вздохнуть. Слеза,' уже готовая вот-вот показаться, так и не показалась. В дверь постучали.