Сергей Бушов - Раннее

В этом сборнике – те вещи, которые я писал в молодости. Я убрал только самые глупые или те, за которые мне стыдно. Даже их выбрасывать было жалко, потому что в них тоже были интересные идеи и смешные места, но при желании вы можете их найти в Интернете. То, что осталось – местами наивно, местами глупо, а где-то и коряво, но мне дорого, хотя сейчас бы я это уже не написал. И я знаю, что многим эти рассказы нравились, поэтому надеюсь, что они могут понравиться и вам. Сейчас я пишу уже совершенно другие тексты, чем-то они, наверно, лучше, но по моим ранним рассказам можно, по крайней мере, понять, что меня волновало в молодости и детстве и как я пришёл к тому, что сейчас.

Жил человек. Весёлый был, добрый. И даже звали его Степан Ованесович.

А над дверью у него висела верёвочка. Те, кто приходил к нему первый раз, за неё дёргали. Но дверь не открывалась. А потом спрашивали у хозяина: "Зачем у вас эта верёвочка?" А он говорил: "А просто так". И тот, кто второй раз приходил, уже ничего не дёргал, а просто в звонок звонил.

И цветы у него на окнах были. В горшках, разноцветные, много. И ещё холодильник на кухне стоял. Белый-белый.

Но вот почему-то Степан Ованесович вдруг сел и чай стал пить. Пьёт и смотрит в окно. А за окном – дом, пятиэтажка. А на крыше дома две птицы танцуют.

– Фламинго, – думает Степан Ованесович. – Розовые.

Очень они душевно танцевали. Ему их даже жалко стало – на улице ведь мороз, снег, а тут – поди-ка – фламинго.

– Непорядок, – решил Степан Ованесович. – Что ж хозяин за такой красотой-то не смотрит?

И пошёл выяснять, кто же является, так сказать, владельцем этой красоты.

А на улице шарики летают, самолёты и просто отдельные личности – праздник, наверно.

А на скамейке дед Ахрип сидит. Или Архип, точно не помню. И вздыхает он:

– Вот ведь оно как… Жизня-то пошла!

Подошёл к нему Степан Ованесович, спросил:

– А вы не знаете, Ахрип Баадурович, чьи это птички?

– Голуби-то?

– Нет, какие голуби… Вот те, розовые, что на крыше танцуют.

– Кхме, – сказал дед Ахрип. – Оно, конечно, любая тварь ничья, кроме как божья, но только сдаётся мне, Степан Ованесович, что птички вам мерещатся. Иллюзия какая-нибудь, а то и вовсе мираж.

– Как же? – удивляется Степан Ованесович. – Разве же вы не видите – две красивейших штучки с четырьмя в общей сложности ножками, розовенькие такие.

– Нет, – отвечает дед Ахрип, а сам тем временем валенок вяжет. – Ничего я там не вижу. Токмо снег.

– Да что ж это? – не понимает Степан Ованесович и уж по сторонам поддержки ищет.

И видит – сидит на антенне телевизионной Руфина Айвазовна и жарит арбуз.

– Руфина Айвазовна! – крикнул Степан Ованесович. – Вы там совсем поблизости. Не видите ли вы около себя какой живой материи?

Руфина Айвазовна в бинокль туда-сюда зыркнула и отрапортовала:

– Никак нет, гражданин подследственный. В радиусе двух гектолитров никаких биологических объектов, окромя человеческой цивилизации, не наблюдается.

Степан Ованесович уж и себе не верит. За руку ущипнул, глаза протёр – все равно танцуют проклятые птицы. И ведь здорово танцуют! Никакой Эйнштейн так бы не станцевал.

– Да я же их вижу! – крикнул он. – Граждане! Ну разве ж их нету? Вон, вон они – в натуральности!

Вышли из-за угла граждане. Посовещались.

– Незаметно что-то, – говорят. – Видимо, нет там никого. А вы бы, товарищ тоже гражданин, пошли бы вздремнуть годик-другой.

– Эх вы, – сказал Степан Ованесович, – такие розовенькие…

И спать пошёл.

А утром его человек разбудил с книжечкой.

– Вы, – говорит, – видели двух розовых птичек?

– Видел, – говорит Степан Ованесович. – И сейчас вижу – вон они, на пятиэтажке.

– Танцуют, стало быть?

– Танцуют.

– А я почему не вижу?

Степан Ованесович плечами пожал: не знаю, мол. Феномен тут какой-то.

А человек-то с книжечкой лыбится и вопрос коварный задаёт:

– А что это у вас там за верёвочка на двери?

– А просто так.

– А-а, понятно, – говорит человек с книжечкой и в книжечку "птичку" ставит.

Короче, увезли Степана Ованесовича на всестороннее психическое обследование. И новых жильцов в его квартиру вселили.

А самочка фламинго сказала своему кавалеру:

– Большое мерси за приятное времяпрепровождение, только у меня что-то в груди шкворчит, и вообще, я сегодня не в форме. Не проводите ли вы меня к месту моего проживания? И фламинго-самец обнял её крылышками и по лестнице вниз повёл, во двор. Зашли они в гардероб, он ей пальто помог надеть и фуражку. А потом они на автобус пошли.