Константин Леонтьев - Не откапывай ведьм!

«Даже осел временами упирается, выказывая презрение к побоям», – думал Бондарь. «Сколько не вези, ничего в жизни не меняется. Всегда рядом визгливая тварь, вечно недовольная твоим трудом, и равнодушная к твоему усердию».

– Но я же не осел! – с досадой сказал Мишка вслух, и открыл глаза. Перед ним, ухмыляясь, стоял осветитель Эдик и согласно кивал.

– Не осел. Но вот наглец порядочный. Как ушел от нас, так ни слуху, ни духу.

– Это было похоже на перст судьбы. Выпитая кружка пива в день зарплаты не являлась преступлением. Вторая кружка уже означала проступок, но не караемый строго. Да даже и третью можно было бы под сурдинку пропустить – ублаженная деньгами Лариса побрюзжала бы, и успокоилась! Но, глядя в синие глаза Эдика, Бондарь отчетливо понял, что кружек будет гораздо больше, и вряд ли все обойдется одним пивом. Значит, преступление будет совершено. Неприятный холодок спустился от затылка по позвоночнику и растворился в животе. Но тут же следом ударила горячая волна неповиновения, и забытое чувство свободы, орошенное пивом, затрубило в ушах.

– Эдик, – улыбнулся Мишка. – Ты даже не представляешь, насколько удачно мы встретились!

К полудню, когда кафе было уже битком народа, Эдик и Мишка успели перепробовать весь пивной ассортимент и пустили в бой тяжелую сорокоградусную артиллерию. Эдик рассказывал подробности ухода жены, и, переполняясь состраданием к самому себе, спрашивал Мишку, отчего такое могло случиться?

– Чем я плох? Ну, скажи, чем? – Осветитель детских утренников тряс рукой с сигаретой, и сыпал пепел в пластиковую тарелку с недоеденными пельменями.

Бондарь успокаивал Эдика, но больше думал о своей ситуации. Он представлял, как хлестко и грамотно, а главное с достоинством будет теперь говорить с Ларисой, как поставит ее на место, как она, удивленная переменами в Мишке, займет это место, и все войдет в нормальное русло.

Когда к четырем часам дня началось самое пекло, друзей охватила жажда передвижения.

В следующем кафе Мишка распушил перья, и купил дорогой марочный коньяк, который в конечном итоге их и добил. Эдик снова начал вопрошать, чем он плох, а Бондарь доказывать, что Эдик очень хороший и, вообще, ему сильно повезло – он теперь свободен, и волен делать все, что пожелает, а у него, у Бондаря, дома уже закипает и брызжет яростью центнер живого сала, который никуда никогда не уйдет.

– Да, уж твою мегеру я помню, – согласился Эдик. – С такой в ЗАГС только под автоматом. Как это тебя угораздило?

Бондарь не стал напоминать Эдику про Коляшу и Витюшу, а только рукой махнул.

– Теперь все будет по-другому, – заявил он. – Теперь она у меня будет по струнке ходить, а если нет, то разверну в нужном направлении и задам максимальное ускорение.

– Вот это правильно!

На какое-то мгновение к сознанию Бондаря пробился здравый смысл, и Мишка очень усомнился собственным заявлениям. Тут же ему захотелось бросить Эдика и бежать к остановке, ехать домой, выдумывать невероятные истории, молить о снисхождении…

Чуткий Эдик уловил эту перемену Мишкиного настроения.

– Тебе, наверное, устроят нынче инквизицию.

– Да и плевать! – Бондарь достал платок, высморкался и комом сунул его в задний карман брюк. – Понимаешь, – качнулся он на локтях ближе к Эдику. – У всего на свете есть свой предел. У тебя, у меня, у… – Мишка пошарил глазами вокруг, – у них, у всех…

– Даже у Вселенной есть предел,– кивнул Эдик, давая понять, что мысль Бондаря ему ясна, и что сам он неоднократно думал над этим.

– Так вот, у меня он наступил, – мрачно молвил Мишка. Эдик не на шутку перетрусил.

– Ты чего, Миха! Ты даже не думай!

– Я имею в виду, что жить с Ларисой не могу больше. – Бондарь взял пластиковый стакан, и с хрустом смял его в кулаке.

– Так не живи! Фу, ты, Господи, напугал только!

– Проблема в том, как не жить? – Мишке вдруг стало стыдно признаться в истинном положении вещей, и он неожиданно даже для себя выдал.

– Приворожила она меня, понимаешь? Черным приворотом! Ходит регулярно к какой-то гадине, и они вместе колдуют. Нутром чую, что во мне все не так. Хочу уйти, а сил нет. Веришь мне?

– Верю! Не ты первый. Сейчас этих знахарок-гадалок, как бомжей в теплотрассе! Что угодно за деньги делают. Слушай! – Эдик даже подпрыгнул. – А ты помнишь Кошкина? Ну, Саломана!

– Конечно, помню. Все продолжает из себя медиума корчить?

– Какой медиум! Он колдуном натуральным стал! Завороты-отвороты для него семечки, любую порчу снимет, как дерьмо голубиное с пиджака! – Эдик достал записную книжку, нашел нужный номер телефона, адрес, и записал их крупными пьяными каракулями на салфетке.