Андрей Глущук - Путешествие в замкнутом пространстве или Вселенная в унитазе

– Ну и …? – Ироничный вопрос повис в, неожиданно сгустившемся воздухе гриль-бара. Толстые шерстяные колготки плотно облегали чуть располневшую ногу. Пакетик со льдом морозил мои пальцы, но приспособить его для лечения травмы оказалось невозможно. Пытаться охладить травмированную стопу через слой добротной шерсти было столь же бессмысленно, сколь бессмысленно бегать по Сахаре в валенках.

– Надо снимать. – Я хотел это произнести спокойно и уверенно, как нечто само собой разумеющееся. С интонацией профессионала, раздевающего женщин по долгу службы ежедневно и неоднократно. Я имею в виду врача, конечно. Но получилось плохо. Голос с хрипящего баритона сорвался в нечленораздельный шепот. Оля происходящее немало забавляло.

Человек устроен глупо. Мы думаем, с возрастом набираемся опыта и готовы к любым испытаниям. Но стоит немного изменить условия задачи, весь наш опыт превращается в пузырьки газированного напитка: бурлит, но растворяется в атмосфере без следа и запаха. Я потел, и руки вибрировали так, будто мне никто не дарил кактус и другие, более приятные вещи. Будто это первые колготки, которые я тайком пощупал в женской раздевалке школьного спортзала.

– Снимай. Или ты хочешь, чтобы я умерла от боли?

– Конечно! То есть, нет. Я имел в виду – сниму… И охотно! – перспектива ее смерти меня не устраивала. Тем более, что альтернатива летальному исходу предполагала множество приятных впечатлений.

– Ладно, вы здесь пока разбирайтесь, а я пойду, узнаю насчет салатов. – Официантка едва заметно подмигнула Ольге и отправилась на кухню. Она поняла: кто здесь дрессировщик, а кто ярмарочный медведь с кольцом в носу.

– Ты бы приподнялась… – Неожиданно для себя я покраснел. Будто жизнь катилась не к тридцатнику, а только вползла на порог пятнадцатилетия.

– Пожалуйста. – Светлячки в Олиных глазах манили и раззадоривали. Ее длинные чувственные пальцы легли на край сиденья. Опираясь на руки, она без напряжения поднялась в воздух. Это, конечно, не было левитацией, но выглядело эффектно.

Я отодвинул подол длинной юбки. Ее горячие ноги обожгли мои ладони.

–Ну? Долго мне так болтаться? – Оля нетерпеливо покусывала губку. – Я устала!

Узор вязки повел мои пальцы вверх по пути блаженства. Нащупав резинку, я торопливо потянул на себя.

– Так мы не договаривались. Только колготки. – Она не возмущалась. Просто напоминала о том, что в любой игре существуют свои правила и ограничения. Игра в доктора исключением не является.

– Извини.– Я бросился исправлять ошибку и понял, что схожу с ума. Упругая шерстяная пружина колготок излучала тепло, шелк трусиков был прохладен, как осенняя ночь, а под ними Олина кожа. Горячая, нежная, покрытая мелкими слезинками испарины. Такая, какой запомнилась мне с первого прикосновения, с той памятной осени. Эта игра жара и холода, противоречила всем законам природы, гасила разум и разжигала чувства.

Ольга опустилась на сиденье, целомудренно придавила юбку руками, оставив в моей власти только очаровательную, загорелую ступню с перекрестьем светлых полосок, вероятно, оставленных ремешком босоножек на взъёме.

– Откуда загар? – Я обрадовался возможности хотя бы немного отвлечься.

– Загар? – Оля опустила голову. Наши глаза оказались так близко, что, казалось, моргни она или я и ресницы коснуться ресниц. – Из Египта.

Ее «из Египта» прозвучало едва слышно. Я посмотрел на влажные блестящие губы и невольно потянулся к ним. Мы поднимали головы одновременно. Я к Ольге. Она – к мерцающим в потолке светильникам. Ольга словно вытягивала меня за губы на невидимых нитях. Это синхронное движение продолжалось о тех пор, пока моя голова неожиданно не уперлась в столешницу. Олины губы растворились где-то надо мной, в сумеречном пространстве зала.

– Вот и египтяне такие. Чуть расслабишься – норовят… – что норовят египтяне, Оля не расшифровала.

Какой из меня египтянин? Никакой. Разве что очень древний, скованный бинтами неожиданной влюбленности и забальзамированный ароматами Олиных духов, и, как всякая порядочная мумия не из фильмов ужасов, не способный ничего «норовить». Мумии не норовят. Они только ищут тропинку в…

Глава 8

своё прошлое. То, где они ещё были живы.

– А где твой кудрявый красавец? – Оказав пострадавшей первую медицинскую помощь, я пробовал загасить огонь страсти красным грузинским вином.

– Ты о ком?

–О муже, конечно. Мумии у пирамид сторожит или в снегопаде заблудился?