Николай Липницкий - Как рождаются легенды, или Байки из института времени

За сутки до этого довелось остановиться на постоялом дворе. Толстый кабатчик, осоловелый от скуки и отсутствия постояльцев, прихватил кувшин вина и простецки подсел к Генриху за стол. Генрих сдвинул брови, искренне возмущённый тем, что простолюдин посмел навязывать своё общество дворянину, но, рассудив здраво, смирился. В конце концов, обет молчания он не давал, а в этой глуши больше и поговорить не с кем. Хоть просто так, языками почесать, а хоть и что полезное разузнать. Поэтому барон, сменив гнев на милость, придвинул к себе кружку, в которую кабатчик щедро плеснул хмельной напиток, вздохнул и приготовился слушать.

– И что вы, господа хорошие, сюда повадились? – заговорил своим скрипучим голосом хозяин постоялого двора. – Ты, ваша светлость, думаешь, один такой? Раз в месяц, как по расписанию, всё едут и едут. Как будто там, в дали, вам мёдом намазано. И, ведь, ещё никто назад не возвращался.

– А что там, в дали?

– Дык, оно тебе лучше знать. Ты же туда едешь, значит, знаешь зачем. А мы, народ простой, тёмный. Если знаем, что там опасно, ума хватает не соваться и лишнего любопытства не проявлять. Своя шкура дороже. И тебе, ваша светлость, позволь совет дать: не езжай туда.

– И что там опасного может быть? Сарацины? Мавры? Разбойники? Так не боюсь я их.

– Ну, сарацин я там не видел. Мавров тоже. Про разбойников ничего сказать не могу. В те края дальше, чем на день пути, никто не совался. Вот только шум оттуда сильный идёт временами, огни яркие по небу летают, да иногда дымы странные. Не к добру это.

– А я съезжу, посмотрю.

– Ну, воля твоя, ваша светлость. Коли головы не жалко, езжай.

Говорили долго и обо всём. Вино оказалось хмельным, коварным и развязывало языки не хуже, чем палач в замке барона Унгерна. Когда уезжал с постоялого двора, заметил краем глаза, как кабатчик перекрестил его и потом долго стоял у ворот, провожая рыцаря грустным взглядом. Это село оказалось последним. Дальше всё тянулся и тянулся лес. Останавливаться Генрих не рискнул, а, только щадя коня, пустил его шагом. Даже ел, и то, на ходу. Благо, прихватил на постоялом дворе вяленого мяса, да флягу вина. Видать, вино и разморило.

Рыцарь соскочил с верного Джулмонда, прошёлся по каменистому склону немного вверх и внимательно осмотрел окрестности. Похоже, он попал туда, куда надо. Вон, под жиденьким кустом, чудом выросшим на камнях, белеет лошадиный костяк. Большой вытянутый череп жутко скалился из-под пожухлых листьев. А вон там точно выбеленная дождями, человеческая грудная клетка. Генрих пригляделся и увидел на костях следы зубов. Однако, не дракон обглодал какого-то бедолагу. У дракона зубы побольше будут. Или нет? Да кто их знает, драконов этих? Под ногой что-то хрустнуло и промялось. Барон опустил голову и увидел, что стоит на оплавленной поверхности, лежащей рябью, словно застывший воск. Корочка оказалась тонкой, от того и проломилась под человеческим весом. Сзади, цокая по камням, подошёл конь и положил большую умную голову на плечо.

– Что, Джулмонд, устал? Или страшно? Да мне и самому не по себе. Думаю, нужно немного отдохнуть перед тем, как идти дальше.

Конь фыркнул, словно соглашаясь. Генрих взял его под узцы и повёл назад, туда, где в лесной чаще, пятью минутами раньше, заметил небольшую полянку. Да и деревья там густые, а дракону пространство нужно, чтобы летать. Среди деревьев такими крыльями, как у него, не помашешь. Поэтому в лесной чаще нападения можно не опасаться. Привычно, как это делал много раз в походах, разбил бивак, развёл костерок и присел у огня, погрузившись в мысли. А подумать было о чём. Судя по оплавленной корке, дракон – далеко не сказки. И с чего он решил, что справится с этим чудищем? И с чем? За свою кочевую жизнь не разжился ни оружием нормальным, ни снаряжением надёжным, ни, даже, оруженосцем. Слишком гонористым и гордым всегда был, ни у одного сюзерена долго не задерживался. А те несколько войн, в которых удалось поучаствовать, тоже, кроме убытков, никакой прибыли не принесли.

А дракон, видимо, противник серьёзный. Судя по сказкам и легендам, убить его непросто. И чешуя такая, что ни стрелой, ни копьём не пробить, и когти с зубами – не дай Бог. Есть, правда, пара уязвимых мест, если верить менестрелям, поющим баллады. Но в открытую пасть Виверна попробуй, ещё, порази, а основание хвоста он добровольно тоже не подставит. Ладно, на месте разберётся. С помощью пресвятой Богородицы и заступника Иисуса Христа. Тепло от костра и тишина вокруг расслабляли, поэтому барон почувствовал, как его повело, мозги размякли, а глаза начали слипаться. Да и смеркаться стало. Решив отложить встречу с драконом на утро, Генрих прочитал вечернюю молитву, улёгся на одеяло, расстеленное на земле, и заснул.