Ярослав Кравченко - Технарь для Хозяйки медной горы

– У-у-у гады! И трех слов связать не могут, а все туда же, не интересно, не захватывает, баб много, сексу мала. Тьфу, деревня. Да чтоб я ещё раз взялся им сказки рассказывать, гонорар все равно самому приходится собирать.

И уже урча, принявшись за трофейную рыбу:

– И зачем я вообще принялся за это гиблое дело?

А гном тем временем продолжал:

–Так и о чем я, – почесал он бороду, – как время до разговоров охочее настанет, то и время попотчевать берегиню подошло, – завернул он к той самой лавке, где в обнимку с оглоблей стоял рыбак, уже и не обращая внимания на зыркавшего на его водяного. Где и выбрал с пяток рыбин, за которые пришлось расплачиваться уже мне. Не обращая внимание на удивленно рассматривающего купюру в пять сотен рублей старика, пока гном объяснял, – а лучше, чем Ушица в этом деле, как по мне и не сыскать. Правда без пары травок не обойтись и кое чего ещё…

Задумавшись выискивая, что-то или кого-то только ему понятного, гном протащил меня через половину набережной. Пока мы не наткнулись на бабушку веселушку, торговавшую какими-то подозрительными грибами. Или вернее не так, она так радовалась каждому покупателю, что те грибы вызывали подозрение сами. Тем более что и гном не рискнул меня подводить к прилавку, а пошёл шушукаться сам. А уж после того, как принял кулек и с полчаса торговался за него, костеря на право и на лево "проклятую нечисть" я понял почему и лишних вопросов задавать не стал. Тем более, что мы выбрались к нормальному человеческому рынку, где сновали дети и кучкой стояли боярыни местного бомонда. Другого слова, про баб свысока оглядывающих каждого появившегося в их поле зрения, и не сказать. За лотками же стояли, девочки подростки и девицы красные. Но от мало и до велика, те внимали и впитывали происходящее, набираясь опыту на будущее. Так что за дело браться настала моя очередь, опять же и для Ухи не все было приобретено. Остался один вопрос к кому подходить, ведь девица красная на то и красная – что созрела, и стоило было мне шевельнутся к одной из них и подходя поздороваться:

– Здравствуй краса.

Чтобы услышать из-за спины:

– И ты будь здрав, добрый молодец, – откуда не возьмись, окружил меня бабий гарнизон, да так что куре во Щах не было бы тесно.

А стоило им добиться своего, пошёл совсем другой разговор или может это я слишком долго молчал:

– Так чего хотел болезный, – приперла меня к прилавку, верхними необъятными девяносто, если брать половину, бойкая женщина, сверлившая меня не детским оценивающим взглядом, – сейчас все тебе раздобудем. Но если ты со своим коротышкой пришёл нам мозги пудрить, то пеняй на себя…

И так это было многообещающе, что пришлось тихо соглашаться. И мне и правда достали все, даже больше. Я и оглянуться не успел, как толпа протащила меня по всем местным прилавкам. Что в конце концов, из их круга вышел не непонятный тип, потерявший даже старые трусы, а тот самый добрый молодец, кое-как отстоявший последнее благо цивилизации заплечный мешок, после борьбы за который меня даже зауважали. Но котелок все равно пришлось приобретать чугунный, литров на десять, уперевшись в который я было попробовал сбежать. Однако за всем этим наблюдавший гном, лишь удовлетворенной кивнув на обновку и намекнул, что котел походный, а нам ещё пилить и пилить. Так что, не поняв его и даже себя из-за поднявшегося шума охов и ахов, как-то так вышло, что дальше я тащился с неподъёмной чугуниной в одиночку. Пропустив мимо ушей напутствие гнома, да и всю окружающую нас красу, так как метров через двадцать пот с непривычки начал заливать глаза. А ведь руки только начинало оттягивать. И только когда гном хлопнул меня по плечу и предложил отдохнуть, я понял, что мы выбрались из людской толчеи, а пуще того, что что-то не так:

– Молодец паря, – развеселился гном, – но обратно огородами пойдем. Чувствую можем и не пережить, людской благодарности. Они понимаешь и к золотым то, царским червонцам, привыкли с трудом, а ты их бумагой облагодетельствовал, – уже в голос потешался гном. -Теперь понятно, почему бабка тебя заприметила, вроде Иванушка, а на деле любой нечисти сто очков форы дашь. Нет бы поговорить помочь иль выменять, меняются нравы у добра молодцев. Ну во всяком случае, по миру не пойдёшь, – отшатнулся гном от моего разом посеревшего лица в связи с возложенными почестями. Но гном поспешил заверить, – Да не беспокойся ты так, когда нам с эльфами поможешь, все забудется, где-то больше где-то меньше. Ну а пока, надо найти провожатого, – кивнул гном на двери небольшой таверны, угадывающейся, как по вывеске, так и по шуму, раздающемуся внутри. От которого или из-за него, я едва разобрал бурчание гнома, – А то не больно то мне и охота лазить по эльфийским колючкам вслепую.