Олфель Дега - Ведьмина прелесть

Анри меня буквально сорвал с того момента в мыслях, когда деревенская старушка передавала мне лукошко с яйцами, в благодарность за мастерски вылеченную спину.

И вот этой секундочки хватило разгорячённому магией и злостью Адаму, чтобы появиться на пути моего полёта к телепортационному кругу.

Анри не пожалел силы, которую вложил в мой толчок к свободе, несмотря на то, что я начала упираться. Тем сильнее был удар о железную грудь Адама.

Обитатели замка, постепенно, стряхивали с себя магический сон.

– Невесту воруют! – завыла кухарка Эмма, которая перед тем, как её настиг магический сон, сама воровала пододеяльники из сундука, стоявшего с краешку.

Этого сигнала хватило, чтобы ближайшие стражники, особенно не вдаваясь в подробности, попытались выхватить меня из железных рук хозяина Северных земель. Которого, вообще-то, ждали последние полгода, намывая доспехи и тренируя показательные удары. Товар, то есть, невесту, нужно показывать лицом. А её свиту – умелыми действиями.

Адаму не повезло дважды. Подкачало и лицо предполагаемой суженой. И действия стражей нельзя назвать дружелюбными.

Впрочем, рыцарь был готов и к такой встрече. Тренировался явно более усердно, чем воины Немериды. Я едва успевала провожать сочувствующим взглядом каждого из них, летящего прочь. Одного успел жадно засосать телепортационный круг. После чего, пожевав, выплюнул обратно, впечатав в потолок.

Хорошо ещё, что упал выплюнутый мягко, как раз угодив в огромный сундук с вещами.

Кухарка, бросив пододеяльник сверху на пострадавшего, задумчиво сказала:

– Нет, ну если ему так надо, пусть забирает девчонку. У нас ещё две госпожи остались. Прожорливые, но на лицо, вроде, ничего. Господину Монро кто-то да понравится.

– Это и есть господин Монро, – простонал выплюнутый из-под пододеяльника, – я герб рассмотрел на перчатке, перед ударом.

Эмма присмотрелась.

– Точно! Он тебе в лоб впечатался.

Голос у обоих был громкий, до всех в зале дошло, на кого они пытались поднять руку, меч и бадейку из-под пива – всё, что попалось под руку.

Наказанный сват, наконец, нашёл силы встать. Силён. Я бы после такого наказания, только на том свете в себя пришла.

– Господин, кольцо рода Монро не приняло девчонку, – сказал он, подняв дрожащую руку, и показывая на обручённую близняшку.

Мачеха, вздрогнув, подскочила к дочери, и схватила её за руку.

– Ты что говоришь такое? – возмутилась она, – сидит, как влитое… Ларочка, сожми кулак. И сунь ему под нос. Пусть сам убедится.

Ларка, послушная дочь, выполнила просьбу матери. Но тёмный, брезгливо поморщившись от вида не самого чистого кулака под носом, разжал её руку, и стряхнул на ладонь кольцо.

Ограбленная близняшка только беззвучно открывала рот, как рыба.

Странно, она мастерица повыть так, что все окрестные плакальщицы на мастер-класс под окнами собирались.

Дарка, набрав воздуха в мощную грудь, угрожающе надвинулась на тёмного.

Опять я их перепутала. Сейчас она будет орать…

Не одна я так думала. Стражники застенчиво отползли подальше, чтобы их не снесло волной ора. Но взрыв был прекращён Адамом. Который просто положил руку в железной перчатке на голову близняшки. От чего та застыла, удивлённо хлопая глазами. Другой рукой рыцарь продолжал удерживать меня за талию. Странно, но железная на вид перчатка была мягкая, как замша. И очень нежная на ощупь. Будто железо было зачаровано. Хотя этой же рукой Адам поставил немало синяков воинам замка.

Люди Немериды, видя, что дикий ор остановлен, вздохнули с облегчением и благодарностью. Примета была плохая, но верная – если крикливая близняшка поднимет истерику, то сглазит скот. Который будет дурным ещё пару недель.

Мы уже намучались от истеричных кур, депрессивных свиней и высокомерных коров. Хорошо хоть, на лошадей проклятие Дарки не действовало. Магия рода защищала их практически от любого воздействия.

– Пусть обеих берёт девок, – щедро разрешила Эмма, – двумя ведьмами меньше – спокойствия больше.

Это решение понравилось всем слугам и стражникам. А вот господа явно не были настроены на такое решение проблемы.

– Ну, хотя бы пусть перчатку оставит, – не успокаивалась кухарка, – младшей госпоже к башке прикладывать, когда снова вопить задумает. Мыслимое ли дело, когда коровы с тобой, как с ничтожеством обращаются, а свиньи ревут весь день.

– Замолчите все! – визгливый голос мачехи перекрыл общий гвалт. Даже Адам слегка повернул к ней суровое лицо с нахмуренными бровями.