Елена Звездная - Лесная ведунья. Книга третья

Взгляд на меня поднял, и спросил с усмешкою:

– Спасать ее не кинешься?

Улыбнулась я грустно, да отвечать не стала. То что я с магом сговариваюсь, зная что ведьма у него, и не простая, а одна из главных, это предательство. Всей моей сущности предательство. «Ведьмы завсегда должны держаться вместе» – главное правило всех ведьм. Наша суть в единстве, как и у нечисти. И кто б сказал мне, что с магом встану рядом против ведьмы – никогда бы не поверила. Да и с кем сговорилась-то? С самим Хранящим Огонь. С архимагом Агнехраном. Агнехран – сильнейший маг всего континента, тот перед кем голову склоняют даже короли. Агнехран, огнем и мечом прошедший по жизням, странам, ведьмам.

– Весенька, от чего побледнела ты? – спросил он встревожено.

И вот смотрю на него, вглядываюсь отчаянно, и не вижу. Ни злобы, ни жестокости, ни крови невинной я на нем не вижу. Как же так? На книгу смотрю и вижу, а на нем нет.

– Дай угадаю, – произнес архимаг с улыбкой, – о том, кто я есть вспомнила. И кто же я есть, Веся?

– Враг всех ведьм, – ответила, еще глоток вина сделав.

– Мм, – протянул он, – как звучит интересно.

Глянул на меня, снова над книгой склонился, и поинтересовался невзначай:

– А враг всех ведьм, это что конкретно означает?

– Что каждая ведьма о твоем появлении в поле зрения, должна мгновенно сообщать об этом своей наставнице, или же, если это вошедшая в совет ведьма, то членам координационной группы совета.

Агнехран голову поднял, на меня посмотрел с сомнением.

– Я, признаться, думал у вас несколько… более свободная организация, – произнес он.

– Смотря в каких вопросах, – ответила мрачно.

Забавно, но вот только сейчас подумала – врагов ведьминского сообщества ведьмы всегда держали под контролем, а свой собственный совет – нет. Вот как так? Как вышло что мы, злобу, ненависть, подлость если не видим, то точно чувствуем, а Велимиру не заметили?!

– Значит, сообщать о моем появлении и все? – уточнил Агнехран.

– И все, – подтвердила я. – Ты слишком опасен, чтобы выступать против тебя в одиночку, или даже группой.

Маг усмехнулся и спросил:

– И много у ведьм таких… врагов?

Сделав еще крохотный глоток вина, я вспомнила лист с наложенным на него заклинанием неприкосновенности, и четыре имени, стоящих над всеми остальными. Остальных я, если честно, не помнила. А вот четыре имени главных врагов наизусть знали все ученицы Славастены.

– Первым твое имя стоит, – сказала, глядя на бокал, но внутренне видя тот самый неизменно белоснежный лист бумаги. – Вторым архимаг Городнен.

– Мертв, – вдруг изменившимся голосом произнес Агнехран.

Я на него посмотрела, да и спросила:

– Кто убил?

– Никто… – совсем странно сказал охранябушка. – Я был уверен, что никто. Сердце не выдержало. Городнен стар был совсем, он умер в своем кабинете, сидя за столом.

Ну… умер так умер, жалко конечно, но со всеми бывает.

– Кто еще? – напряженно спросил маг.

Я на него посмотрела, а он на меня глядит так, что увиливать не захотелось, правду сказала:

– Архимаг Дайтенс.

– Мертв, – тихо, почти беззвучно констатировал Агнехран. – Несчастный случай, упал с лошади, сломал шею, говорить не мог, от того… погиб. Нелепая, случайная смерть, похоже, была неслучайна. Дальше.

– Архимаг Шаон.

Тихий рык вырвался откуда-то из груди мага. Тихий, но такой жуткий.

– Мертв? – потрясенно спросила я.

– Да. Был пьян. Не рассчитал пространственное перемещение.

Агнехран вскочил, прошелся по своему кабинету, подошел к столу, залпом опустошил свой бокал, уперся руками в стол и теперь молчал, невидящим взглядом глядя в стол. И взгляд был точно не видящим, иначе заприметил бы маг, как потянулись черные щупальца от черной книги, да потянулись уверенно, словно зверь кровь почуявший, и ладони коснулись, и вверх потянулись, и… отпрянули, до запястья добравшись.

– Амулет у тебя защитный на руке? Али артефакт? – полюбопытствовала я.

– Ты мой артефакт. И амулет. И заговор от несчастья. И вся магия мира – это ты для меня, – хрипло ответил он.

Сел. Помолчал.

Сдавленно произнес:

– Прости.

– Да за что же? – молвила тихо. – Видно близки тебе были маги эти, от того и тяжела боль потери. Мне очень жаль, Агнехран.

– То дело прошлое, – сказал, усмехнулся, на меня посмотрел, и добавил: – Видишь, уже слова твои перенимаю, да и к потерям отношение.

Я улыбнулась грустно.

Агнехран же головой дернул, словно от мыслей тяжелых избавлялся, и продолжил: