Николай Лебедев - Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

– А мы понимаем так, что ты совсем не здесь и морочишь нам голову. Это же очень просто: вычислить твое местоположение. Согласись, было бы намного лучше, если бы ты сам к нам пришел.

– Скоро буду, – соврал он, спешно отключил коммуникатор и начинал лихорадочно рыться в кипе бумажных носителей информации.

«Вот никогда я не думаю наперед, – с досадой думал он, – вот на кой хрен я продал свой супер букинг! Сейчас бы кнопочки понажимал и быстро сообразил, в какую тихую норку можно залезть и пересидеть в ней недельку другую. Искать меня по предыдущему месту жительства, куда они могут нагрянуть – бесполезно. Одна пыль осталась. Остается у них лишь одно – выпотрошить информацию из моих приятелей».

Он перебрал их всех по памяти и понял, что это – дохлый номер. Не получится узнать от них ничего дельного. Такие же конченые дебилы, как и он. Плюг немного успокоился.

«Эх, надо было взять с них аванс за сверхурочную работу!» – запоздало подумал он о нанимателях с его уже бывшей планеты.

«Нашел!!! – радости его не было предела. – Нашел я эту чертову карту».

Когда-то очень давно, во время очередного приступа клептомании, он спер ее в лавке старьевщика, торговавшего никому не нужным товаром. И вот она неожиданно пригодилась. Бортовой капутор сразу во всем разобрался и выбрал самое подходящее для Плюга местечко в одной из периферийных галактик, название которой он так и не смог перевести. Что-то про «путь» куда-то.

«Хрен с ним, «путь» так «путь», не все ли равно. Так, – деловито подумал он, – надо, как принято, и имя свое сменить. Что-то нынешнее мне неожиданно разонравилось. Что же придумать?»

Мыслительный процесс сейчас его сильно напрягал.

«Точно контрафактную таблетку подсунули, – возмущался он про себя, потирая гудящий от напряжения лоб. – А назовусь-ка я, пожалуй,…Чайник», – подумал он, не найдя другого подходящего имени и с любовью погладил свой затерявшийся во времени блестящий трофей.

***

Совместное их со звездолетом перемещение в космическом пространстве прошло без приключений.

«Синенькая», – с удовлетворением подумал он, подлетая к своему временному убежищу. И тут же, как водится, местные обстреляли его корабль допотопными снарядами большой дальности. Как ни странно, но они попали. Защита выдержала, но что-то пошло не так.

– Конец, – в последний раз проскрипел умный капутор, отключаясь навеки. Хотя Чайник мог поклясться, что первая буква его приговора звучала как «п».

«Пальнуть бы им в ответку пару раз, мало бы не показалось», – мелькнула мысль о мщении, но он тут же вспомнил, что нечем.

Слегка раздосадованный непредвиденными обстоятельствами, Чайник начал вручную уводить свою посудину вдаль от беспокойного места, похожего на кривые песочные часы. Внутри аппарата что-то противно задребезжало, запахло горелыми проводами. Он кинул взгляд на приборную доску и сильно расстроился:

«Керосин на исходе, вот дьявол!»

Как же ему повезло, что он не подал руль направо. Иначе бы его ждала бесконечная пустыня и полупустая бочка со спивом. Но пронесло, и еще немного пролетев, потрепанное корыто Чайника грациозно плюхнулось на другом континенте, недалеко от небольшого поселения аборигенов.

Привычным движением он приладил к уху незаменимый в бесконечных странствиях переводчик-транслятор языка, способный переводить любую чушь, когда-либо выпускаемую по ветру разумными существами. Вылез наружу и направился к населенному пункту.

– Вась, ты глянь, че это он себе на ухо нацепил, серьгу что ли? Может голубой?

Слова исходили от одного из двух странно одетых особей мужского пола, подходящих сейчас к нему.

– Да не, голубые так не одеваются. Москвич, наверное, – возразил второй.

– Ты рожу его видишь? – спросил первый у второго, с трудом фокусируя резкость. – Кого-то он мне напоминает.

– Агронома нашего?

– Да нет. По телеку я этого третьего дня видел. Друг, это не твой трактор за околицей валяется?

– Мой, – честно признался Чайник, а про себя подумал: «Как же я мог забыть включить маскировку!»

– Вспомнил! Гена, точно Гена. Привет Гена, а я – Вася. А этот дебил – мой товарищ Федя.

«Ну, Гена, так Гена, – подумал Чайник. – Вот и разобрался я с одной шарадой. Местное мнение надо уважать, аборигенам виднее».

О событиях нескольких последующих дней Гена не помнил ничего. То есть почти ничего, поскольку обрывки воспоминаний иногда мелькали у него в голове. Но уж больно фантастические.