Дмитрий Карпин - Мир, где нас не ждали

Громов-младший, хотя Денис так и не привык к настоящей совсем недавно обретенной фамилии, поморщился, это явно не ускользнуло от Анастасии, но с истинным королевским достоинством она лишь отвела взгляд в сторону. Тактичности царевне было не занимать. Но Денису все же стало неловко перед ней. Совесть вдруг ощетинилась, затявкала и начала покусывать за душу, и ее хозяин поспешил ретироваться:

— Знаешь, Настя, я бы с радостью поболтал с тобой еще и обсудил бы все тонкости миров и то, кто здесь чужой, а кто свой, но мне нужно спешить на работу, ше… отец, — поправился Денис, — не любит, когда я опаздываю. — Давай увидимся в другой раз.

— Давай, — кивнула царевна. — Мне так нахватает наших прогулок по Пе… Ленинграду. Прости, я все ни как не привыкну к новому имени города, оно мне кажется оскорбительным…

— Хорошо, — прервал мысль царевны Денис. — Давай завтра после работы, встретимся у парка на Крестовском, и мы прогуляемся, как раньше. А сейчас мне действительно пора. Лады?

Анастасия улыбнулась, мол, все нормально, все понимаю и не держу. А совесть опять зарычала и недовольно затявкала о том, что Насте в этом новом мире действительно сложно после всего пережитого, о том, что она гораздо более одинока, чем даже та же самая Юля, и девушка нуждается в поддержке. Но вместо этого Денис мысленно прикрикнул на совесть «фу, плохая совесть» и погрозил ей воображаемой газетой, словно нашкодившему щенку, но совесть отнюдь не являлась щенком, и поэтому она ничуть не испугалась, а так и продолжила рычать об эгоизме хозяина, и даже брошенная сахарная косточка в виде реплики, что «все это я делаю не ради себя, а ради счастья родителей» ничуть не помогла.

— Ладно, Настя, увидимся.

Царевна кивнула, натянуто улыбнулась и, отвернувшись, вновь впилась в окна Зимнего дворца. А Денис побрел к входу в здание Главного штаба. Перед самой дверью он «обернулся посмотреть, не обернулась ли она», но это была отнюдь не песня, а жизнь, и поэтому Громов увидел лишь последнюю из Романовых, чудом спасшуюся из-за его оплошности, княжну Анастасию, стоящую на Дворцовой площади возле памятника новому мессии Троцкому, отдавшему приказ о расстреле ее семьи. Такую маленькую и одинокую, по сравнению с монументальным памятником, с грустью взирающую на осколки былой империи, которой ее семья более трехсот лет посвящала собственные жизни.

«Как же это все-таки печально быть последним из кого-то», — произнесла не унимающаяся совесть.

— Фу, — рыкнул Денис, обращаясь к совести. — Да перестань ты уже тявкать!

И он вошел в здание главного штаба, штаба управления МВД по Ленинграду и области. Не успел он открыть двери отделения, как на него тут же налетели «дежавю», так Денис за глаза именовал братьев-близнецов Толика и Бориса. Словно сказочные «двое из ларца» они были одинаковы с лица, высокие, спортивные, светловолосые парни являлись эталонами простых советских милиционеров. Они не вызывали страх и трепет, а напротив добродушными лицами внушали желание довериться и помочь. А это для советского милиционера нового мира, где преступность практически стремилась к нулю, если верить госстатистике, подчас было даже важнее, чем умение мыслить дедуктивно.

— Диня, ну ты, как всегда, — протягивая руку, произнес Толик.

— В своем репертуаре, — подхватил Боря и тоже потянул ладонь.

— Знаю, знаю, — виновато пожав руки, улыбнулся Денис. — А что, планерка уже закончилась?

— Она и не начиналась, товарищ капитан, — раздался голос Громова, и отец вышел из кабинета и строго взглянул на сына. Денис даже поежился, пусть шеф уже и не спецагент, что в иной реальности, да и усы его немного простят, но и в этом мире опер он превосходный.

— Товарищ майор, вы не поверите, — по обыкновению начал оправдываться Денис, — я спешил на работу, как вдруг…

— Котенок, — перебил Толик.

— На дереве, — подхватил Боря.

— Или бабушка, — вновь Толик.

— Тоже на дереве, — хохотнул Боря, и братья заржали в два голоса.

Денис скривился, понимая, что после такого оправдаться перед отцом окажется куда сложнее.

— Так, отставить хохотушки, — строго произнес Громов, и двое из ларца разом замолкли. — От вас, товарищ капитан, — прищуренный взгляд в сторону сына, — у меня сейчас нет времени слушать какие-либо оправдания, более того, наказание для вас я уже придумал.

Денис сглотнул, уже давно выучив, что отец — начальник строгий и раз он сказал «наказание», значит придется всю неделю перебирать бумажки или заниматься еще чем-нибудь маленьким и незначительным, не по статусу занимаемой Громовым-младшим должности.