Игорь Давыдов - Симулятор ОЯШа Онлайн

Я даже остановился и повтыкал в сию картинку где-то секунд двадцать. Но затем, как и полагается бездушному мужлану, потерял к этому делу интерес и уселся рядышком с императрицей.

– Я не хотела, чтобы оно так получилось, – начал было я, но Пимико перебила меня спокойным ровным голосом.

– Хотела. Причём всё получилось даже лучше, чем ты себе представляла. Ты знала, к чему всё идёт и сознательно педалировала эти события. Причём даже не ради сестры, а ради себя.

Я секунды две молча следил за тем, как громадный орёл кружил над знакомым мне зданием храма, а затем кивнул.

– Справедливо. Я этого хотела. Ты права, – я сделал небольшую паузу. – Злишься?

Пимико медленно покачала головой.

– А за что? Во-первых, это всего лишь игра. Во-вторых, ты пыталась мне доказать лишь то, что я уже знаю. И знаю много лучше тебя. С тех позициях, на которых я нахожусь в реальной жизни человеческие мерзость и лицемерие видны куда как лучше.

Я повёл плечами.

– И тем не менее ты дала им шанс.

– И тем не менее я дала им шанс.

Мы несколько секунд молчали. Императрица взирала на город, а я изучал её лицо. Всё тот же взгляд. Не изменился ничуть. Словно бы девушка даже реальную жизнь воспринимала исключительно как скучную игру. Причём даже не в полноценном ГП.

Была такая категория игр и просто игровых эвентов, когда требовался таймскип. Тогда система упрощала симуляцию, чтобы поток чувств от ускоренного течения времени не перегружал сенсорику. Конечно, по-настоящему её перегрузить в случае здорового человека не получится, и даже не потому, что в обруче и так встроено техническое ограничение, которое невозможно обойти физически – там тупо не хватит для этого каналов – но и потому, что в нашем мозгу без всяких сопливых инженеров есть довольно неплохой механизм защиты от этой хрени, пусть даже очень-очень неприятный в момент срабатывания.

Так вот, если основной игровой режим назывался “Глубокое погружение”, то такой упрощённый звали “Тарелка супа”, просто по аналогии. Я как-то имел “удовольствие” смотреть замедленные реплеи этого дела. И, бог ты мой, взгляды аватар на них всегда были стеклянные и отрешённые. И в играх, которые в обычном режиме предоставляли куда более качественную обработку мимики, такие моменты трындецки нервировали.

Пимико же выглядела именно такой. Играющей в режиме ТС, каким-то образом ускорив для себя события, пока мы, глупые боты, трепыхаемся рядом, считая, что делаем что-то важное.

Наконец я решился нарушить эту тишину. Как там часто в книгах пишут? “Звонкую”? Не-е-ет. Не была она звонкой. Скорей липкой, тягучей. Словно бы ты тонул в киселе, а попытка открыть рот чревата опасностью захлебнуться.

– Зато мы повеселились! – произнёс я как-то неуместно громко и смешливо.

Кисель оказался чересчур кислым. Мне было сложно не скривиться.

Но тут Пимико кивнула.

– Да. Мы повеселились. Хоть какое-то разнообразие в этом болоте предсказуемости и посредственности.

Я изогнул бровь.

– Слу-у-у-ушь… а если тебе тут так скучно, чего ты до сих пор тут ошиваешься? Ты, вроде, говорила уже… но ведь неубедительно вышло, раз я не смог запомнить. Вы с Асукой вполне могли бы свалить куда-нибудь ещё. Туда, где нагибать нубов повеселей будет.

Императрица повернулась ко мне. Взгляд у неё был разом отрешённый и сверлящий. Редкое и удивительное сочетание. Казалось, что её интересую не весь я, а какой-то отдельный аспект меня. Причём, находящийся внутри. За полигонами анимешной модельки.

– Я надеялась, что Сакура выкинет что-нибудь весёлое. Я осталась ради неё. Да и Асука развлекалась. Ну… мои ожидания почти оправдались.

Я изогнул бровь.

– Мне показалось, что ты сейчас скажешь “проигрывать – весело”.

Пимико улыбнулась.

– Ты что, дварфовод?

Я презрительно фыркнул:

– Кто не дварфоводил – живёт зря! Просто бестолковый биоматериал! Ладно, слушай, забей на Сакуру! Давай тусить!

Улыбка императрицы стала шире.

– Шутки шутишь? Она для меня сейчас, как надкушенный бутерброд. Я обязана доесть это блюдо до конца.

Я скептически склонил голову на бок.

– Ты просто хочешь увидеть разрушение своей дварфовой крепости до основания?

Улыбка девушки стала ещё шире. Теперь это был карикатурный оскал до самых ушей. Рот наполнился острыми треугольниками зубов. Пимико подалась вперёд. Её руки легли мне на плечи и я почувствовал необходимость откинуться на спину. Ещё секунда, и вот я оказался огорожен от мира чёрной шторкой длинных волос императрицы. Остались лишь я, она и более никого.