Пирс Энтони - Игры фавна

Несколько лет назад у меня возникла проблема с языком; он натёрся в месте соприкосновения с одной из точек рта. Целый консилиум специалистов не мог решить проблему. Помню одного: он внимательно выслушал мои жалобы, затем попросил высунуть язык так далеко, как получится, придержал его и сунул мне в рот пальцы, чтобы проверить злополучную точку. Субъективная ассоциация, но всё же я не мог отделаться от впечатления, что я — конь, которого осматривает ветеринар. Кажется, стоматолог решил, что проблема не во рту, а в моей голове, но всё же сделал стент, чтобы защитить язык от нежелательных касаний. И это сработало. Я пользуюсь им до сих пор. Однажды на вечеринке он выскользнул наружу во время еды, и пришлось положить его в носовой платок, который затем был выброшен моей женой. Нет, это произошло случайно; впоследствии она пошла к мусорному баку и рылась там, пока не выудила платок обратно. И да, я тщательно вымыл стент, прежде чем отправить его обратно в рот. Я держу рот в чистоте, что бы там ни говорили критики; тщательно чищу зубы трижды в день, пользуюсь специальной маленькой щёточкой в форме ёлки раз в день и выбрасываю её раз в неделю. Ещё я слежу за диетой, не употребляю сладости и алкоголь, и, разумеется, я вегетарианец. И всё же мои дёсны сдают, а зубы становятся гипер-чувствительными к кариесу. В процессе написания этого романа ситуация ухудшилась: десна загноилась, и зубы вместе с челюстью подпортились. В чём было дело? Стоматолог отправил меня к пародонтологу, который обнаружил в обычно здоровом рту специфичную проблему: один из каналов зуба остался незапечатанным после установки пломбы, и пошла инфекция. Теперь он, в свою очередь, направил меня обратно к стоматологу для устранения проблемы. Видимо, проще было бы проделать новый зубной канал, чем прочистить имеющийся. Подобные зубные приключения — неизменная часть моей скучной обыкновенской жизни.

Ещё я занимаюсь спортом. Больше десяти лет трижды в неделю пробегал три мили по пересечённой местности, но в конце концов дюны, острые камешки под ногами, колючие кусты ежевики, кусачие мухи и причуды погоды меня доконали, и пришлось перебраться внутрь помещения. Также я читаю политические и научные журналы и ещё кое-что по вопросам здоровья, чтобы спорт не надоедал. Но и тренажёры для рук и ног имеют обыкновение ломаться или изнашиваться, что, опять же, произошло в процессе написания этого романа. На сей раз мы приобрели механическую беговую дорожку с ручками. Читать на ней не удавалось. Мы купили пюпитр для поддерживания журналов в нужном положении, но он оказался слишком коротким. В итоге остановились на стуле с закреплённым сверху листом фанеры, однако поставить его близко к дорожке не получилось. Пришлось жене пожертвовать вышивальными пяльцами, которые она проволокой — для стабильности — примотала к пюпитру. И это сработало!

Я снова получил возможность читать во время тренировки. Всё, что для этого понадобилось: беговая дорожка, стул, фанера, моток проволоки, приспособление для вышивки, пюпитр и журнал.

В других сферах жизни иногда тоже происходили знаменательные события. К примеру, за самым жарким годом, которым стал 1995-ый, последовала самая холодная зима. Когда я закончил роман, мимо пролетела комета Хиякутаке; мы с женой выбрались наружу в самое странное время ночи, чтобы перехитрить злобные деревья, тучи и Луну в попытке глянуть на неё хоть одним глазком. Я хочу сказать, если ярчайшая комета, которая минует Землю раз в пятьсот лет, появляется отметить окончание моей книги, меньшее, что я могу для неё сделать, это посмотреть на неё.

Ещё народ спрашивает о самочувствии Дженни, моей парализованной читательницы, которую в двенадцать лет сбил пьяный водитель, как это сказано в «Письмах к Дженни». Я всё ещё пишу ей каждую неделю. Сейчас ей исполнилось девятнадцать, и паралич пока не прошёл полностью, но она уже может выговорить несколько слов при выдохе, пройти несколько шагов на специальном тренажёре и пользоваться компьютером для общения. Она надеется закончить колледж, если взрослые смогут это устроить. Но её жизнь здорово усложняют постоянные операции на челюсти и необходимость в присмотре со стороны. И всё потому, что одному пьянице не хватило терпения подождать, пока ребёнок, имеющий на это право, перейдёт дорогу первым.

Сейчас я нахожусь в процессе чтения Роберта А. Хайнлайна «Ворчание из могилы». Хайнлайна после долгих споров признали величайшим представителем жанра научной фантастики. Это коллекция его писем, преимущественно, к своему литературному агенту Луртону Блессингейму, который был и моим агентом тоже. В письмах описывается его реакция на идиотскую редактуру, критиков, которые притворяются, будто знают, что у него на уме, требования поклонников, которые ждут, что он всё бросит и начнёт отвечать на тонны писем, запросы на участие в многочисленных мероприятиях, путешествия и просто размышления о жизни. Всё это мне очень близко, поскольку его проблемы и образ жизни схожи с моими собственными. Окружающие думают, будто вдохновение хлещет на писателя фонтаном прямо из головы Зевса, и никаких усилий прилагать не требуется, соответственно, у нас должно быть полно времени. Один из читателей в гневе отказался от моих романов, когда узнал, что я обычно пишу с 9 утра до 8 вечера, семь дней в неделю, в промежутках едва успевая почитать, поесть и позаниматься. И что почта наравне со всем остальным пребывает на задворках моего внимания. Я люблю писать, но не помню, когда у меня в последний раз было свободное время. Почта отбирает каждую свободную минуту. Я просто делаю, что должен, а остальное — когда получится.