Кир Булычев: Космография ревности

— И что же будем делать, доктор? — спросила Ксения с некоторым удовлетворением и даже гордостью в голосе, потому что картина получилась убийственная и уникальная.

— Может быть… — Профессор надолго задумался. Через несколько минут его посетила конструктивная мысль.

— А как насчет крыльев? — спросил он. — Есть на это техническая возможность. Сделаем тебе крылья, моторчик на копчик и полетишь…

— Полечу? И грохнусь? И оставлю внуков без бабушки?

— Риск есть, но небольшой.

— Нет, — отрезала Ксения. — Потому что с неба я буду видеть все места его разврата, все дома его любовниц и ухажерок. Так я на них сразу и грохнусь!

— Так…

И Минц снова надолго замолчал. Потом сказал так:

— Придется поделиться с тобой, Ксения, великой космической тайной.

— Вот это мне больше нравится, — сказала женщина. — Делись.

— Наука только-только подходит к этому рубежу, — сказал Минц. — Даже многие не верят.

— Меня это устраивает. Если дело верное.

— Дело верное, ты уж поверь моему опыту.

— Выкладывай.

— Земля под нашими ногами с одной стороны — планета, а с другой стороны — пустота, — сказал Минц и дернул себя за ухо, потому что и самому было трудно поверить в свое гениальное открытие. — Любое материальное тело может пройти от точки «а» до точки «б», если оно получит прибор, скажем, ключ, к движению в условных туннелях, которые пронзают всю Вселенную. Это как бы туннели метрополитена, но в то же время они представляют собой совершенно невероятный лабиринт.

— То есть ты хочешь, чтобы я под землю полезла? — спросила Ксения. — Без света, в грязи, а потом из подвалов вылазить, так, что ли?

— Я говорю тебе, женщина, — рассердился Минц, — что подземные ходы — это галактическая условность. Теоретически я тебе докажу это в два счета, но вот путешествовать таким образом я еще не пробовал. И никто не пробовал.

— А я попробую и сгину.

— Ты можешь не углубляться, — сказал Минц. — Постой с краю. Привыкни. Я же тебя ни к чему не принуждаю… в конце концов!

— Не кричи на пожилую женщину. И как я буду ходить?

— Как и снаружи, — ответил Минц. — Расстояния те же, наземные объекты корреспондируют подземным коммуникациям.

— А другими словами? — спросила Ксения.

— Другими словами, от твоего дома до детского сада столько же, как поверху.

— Не понимаю. Что же я, из люка вылезу, да?

— Нет, ты по земле пойдешь. Никто и не заметит.

— Что-то ты дуришь меня, старую, Христофорыч. Как же я под землей буду ходить, а наверх вылазить незаметно?

— Потому что ты будешь ходить не под землей, а под виртуальной землей. Если Вселенная — это организм, то она пронизана тончайшими сосудами и нет им числа! Они всегда в движении, всегда в пульсации, и в то же время они статичны и стабильны, именно от их стабильности зависит в большой степени стабильность Вселенной как системы.

— Значит, я влезу…

— И вылезешь где надо. Только никому ни слова — человечество пока не готово, а милитаристские силы сразу постараются использовать мое гениальное открытие для своих корыстных целей.

— Тогда покажи.

— Эй, — вздохнул Минц. — Хотел я сам сначала попутешествовать, чтобы понять, куда смогу проникнуть с помощью ключа… но если другу надо помочь, я себе другой ключ сделаю.

Сначала Ксения, конечно, опасалась и не стала лезть глубоко.

— Я во двор и обратно, — сказала она. — Только белье сниму.

Ключ был не просто ключом, а коробочкой, которую Минц повесил Ксении на шею на простой цепочке. Верх коробочки был стеклянным, на нем была нанесена карта Великого Гусляра. С помощью кнопки можно было установить стрелочку на нужной точке…

Ксения установила стрелку на улице в десяти метрах от ворот.

Потом зажмурилась.

И оказалась во внутренностях Земли.

Это были именно внутренности.

Внутренности Вселенной.

Бесконечные, запутанные сосуды и капилляры, вокруг ощущение влажности, нутряной теплоты и в то же время — сквозняки! Просто ужасно, какие сквозняки дуют в брюхе Вселенной. Освещение в сосудах было тусклым, неверным и непонятно откуда исходящим…

Стенки и пол были упругими и чуть скользкими, не то чтобы мокрыми, но особенными.

А расстояния там были такими же, как снаружи.

До химчистки от дома пять минут хода. Значит, тебе и по подземному ходу надо будет двигаться столько же минут. А это не всегда приятно. Ведь идешь снаружи, мимо домов проходишь, мимо магазинов, птиц видишь, дома и деревья. А внутри Вселенной — только стенки ходов да непонятные звуки, хлюпы, всхлипы, будто за стенкой в другом проходе какое-то земноводное ползет на охоту за человеком.